Хозяин Вороньего мыса (Том 2)
Шрифт:
Оба они поглядели на Меррика, с характером которого они были гораздо меньше знакомы, чем с нравом Эрика. Один из них снова сжал руку Клива, выламывая ее и приговаривая:
– Он явился сюда вместе с ней, Меррик! Мы выколотим из него правду, она, конечно, все рассказала ему об убийстве, может быть, он даже сам помог о ей.
Второй мужчина в ту же минуту с размаху погрузил свой кулак в живот раба.
Меррик не тратил больше слов. Он снова схватил нападавшего и ребром ладони ударил его по горлу:
– - Отпусти его или умрешь!
Дружинник Эрика не знал, как ему следует
– Скорей! Помогите мне! Мы отомстим! Меррик обеими руками сжал шею кричавшего и медленно начал сдавливать ее. Он неподвижно глядел в лицо своей жертвы, принуждая его опуститься на колени, почти что лечь на землю. Мужчина пытался еще заговорить, но не мог, в глазах у него потемнело, и он рухнул без сознания. Меррик выпрямился:
– Кто еще хочет приняться за этого человека?
– Это же раб, - возразил Олаф Торагассон. На этот раз он держался тихо, потому что видел, каков Меррик в гневе.– Всего только раб. Дай людям позабавиться, Меррик. Они лишились своего господина, а этот человек - ничто, к тому же они правы: он вернулся сюда вместе с девушкой и, скорее всего, знает, как все произошло. Выдай его на пытку, Меррик! Наго волнует, будет он жить или умрет?
– Во всяком случае, самому Кливу это небезразлично.– Меррик обернулся к рабу:
– Тебе больно?
– Рука болит, но сломать ее они не успели. Благодарю тебя, господин.
– Он - раб!– визгливо повторил Деглин.
– Нет!– сказал Меррик, обводя взглядом всех своих людей, одного за другим.– Теперь он свободен. Слушайте мои слова, вы все! Клив отныне свободный человек, один из моих людей!
– Ага!– подхватил Олаф Торагассон.– Коли он свободный, пусть платит виру за смерть Эрика, а если у него нет денег, он умрет от твоей руки!
– Погодите!– вновь врезался в общий шум голос Деглина.– Она убила Эрика, а не этот урод! Тащите ее сюда, убейте ее, она - рабыня!
Меррик только головой покачал.
– Тогда пусть он платит виру!– настаивал Деглин.– Он убил твоего брата, и она участвовала в этом. Все знают об этом - все!
– Вон она, допросите ее, пусть ответит.
Ларен тихо и неподвижно стояла в тени. Меррик знал, что она получила за свои рассказы серебряные монеты и украшения, но этого не хватит, чтобы уплатить виру, тем более за двоих.
Громко, отчетливо заговорил Клив, обращаясь к Меррику:
– Мой господин, Деглин сказал правду. Эрика убил я, а не Ларен. Она ударила его и убежала. Я убил его камнем, убил его в гневе. Я - в ответе за все.
– Нет!– крикнула Ларен. Подбежав к своему другу, она ухватила его за обе руки, встряхнула, требуя; чтобы он повернулся к ней.– Не смей лгать, Клив! Я не убивала его, но ты тоже не виноват в его смерти!– Она обернулась, глядя на всех мужчин и женщин, собравшихся вокруг нее. На одних лицах она читала ненависть, на других - недоумение. Сарла склонилась над очагом, осторожно помешивая похлебку с кабаньим мясом. Сарла молчала, рука ее, сжимавшая рукоять большого деревянного
– Ты убила его, больше некому!– возразил один из людей Эрика.– Все остальные любили его, он был храбрым, достойным вождем.
– Верно, верно! Внезапно раздался голос Сарлы:
– Замолчите, все замолчите!– Она прокладывала себе путь через толпу людей, пока не остановилась перед Мерриком, и тогда она громко произнесла:
– Я не позволю казнить Ларен или Клива. Эрика убила я, и я сделала это в одиночку. С тех пор как его родители умерли и он сделался здесь полным хозяином, Эрик много раз бил меня, пока я не возненавидела мужа. Он преследовал Ларен и хотел овладеть ею на скале. Все вы видели, как он охотился за ней, хотя она - женщина Меррика, его родного брата. Похоть ослепила его. Ларен сумела вырваться и бросилась прочь. Я видела, как она убегает. И тогда я нанесла ему смертельный удар. Эти двое ни в чем не виноваты.
Крики, шум, смятение.
***
Меррик поглядел на ее грудь, на желтовато-пурпурные полосы, следы, оставшиеся от глубоко впившихся в ее плоть пальцев Эрика.
Протянув руку, Меррик осторожно сжал одну грудь в своей ладони. Ларен ощущала исходившие от него тепло и силу, она желала его еще больше, чем прежде, несмотря на вставшее между ними горе и недоверие. Она хотела прижаться к его рукам, опереться на него, упасть в его объятия, она хотела, чтобы Меррик поверил ей и заступился за нее. Ларен мечтала поцеловать его, впитать жар его тела, испытать вновь то невероятное наслаждение, которое он даровал ей однажды, - казалось, это произошло уже так давно. И все же она стояла перед ним неподвижная, застывшая, и он видел только ее оцепенение и думал, что она боится его. Ларен следила глазами за рукой Меррика, за пальцами, бережно прикасавшимися к свежим ссадинам, когда же Меррик поднял голову, он не сумел пригасить яростный огонек, полыхавший в его глазах.
Меррик вошел в спальню не постучавшись, и Ларен не успела укрыться.
Меррик сказал:
– Рубаха разорвана в клочья, ее уже не зашьешь. Утром я попрошу Сарлу дать тебе новую.
Наконец он убрал ладонь с ее груди и отвернулся от Ларен. Стараясь не смотреть на нее, он спросил:
– Сильно болит?
Ларен покачала головой, потом догадалась, что он не заметил ее жеста, и ответила:
– Нет, не очень.
– У женщин здесь кожа особенно нежная. Ты говоришь не правду. Мне жаль, что брат так поступил с тобой. Но он умер, а смерть - слишком тяжкое наказание за его проступок.
– Я не убивала его, Меррик. Сарла и Клив тоже не могли этого сделать, они оба солгали, чтобы спасти меня.
Меррик рассмеялся негромким, хрипловатым смехом, он все еще смеялся, когда обернулся, чтобы взглянуть на Ларен, и тут улыбка словно примерзла к его губам.
– Оденься!– приказал он, и Ларен различила в его голосе голод и страсть. В самом ли деле он хотел ее - или так же подействовала бы на него любая обнаженная женщина?
Ларен поспешно исполнила его приказ, натянула разорванную материю на плечи. Вздернув подбородок, она уставилась прямо в глаза Меррику: