Хозяин Вороньего мыса
Шрифт:
– В самом деле, Ларен?
Она по-прежнему не поднимала голову.
– Я сказала Таби правду.
– Скажи теперь мне.
– Нет.
– Почему нет?
– Это даст тебе власть надо мной. Меррик засмеялся:
– У меня и так хватает власти.
– Ты ржешь, точно козел, да еще и ухмыляешься при этом. Мне некогда, надо пойти помочь Сарле, мы же собирались сегодня пожениться.
– Козлы не ржут, ржут только кони. С кем ты меня сравниваешь, Ларен?
– Ты – мужчина, Меррик.
– Тогда что же ты прикрыла рот ладошкой? Издеваешься надо мной втихомолку? Молчи уж, женщина. Думай о предстоящей нам ночи, когда я вновь возьму тебя. Мне так не хватало тебя все эти
– Очень хорошо, что ты скучал, и совсем уж замечательно, что ты не вздумал развлекаться с Кейлис или Мегот. Я так и хотела, чтобы ты ворочался в постели и думал обо мне, обо мне одной!
– Я могу по крайней мере подумать о Кейлис или Мегот? – хохоча уточнил он, поглядел в лицо невесте и засмеялся еще громче. Качая головой, Меррик наконец вышел во двор.
Церемония совершилась быстро, согласно обрядам викингов. Мужчины собрались вокруг Меррика, женщины – рядом с Ларен. Все надели лучшие наряды и украшения, женщины выбрали льняные платья алого цвета (такой оттенок давала кора дуба) или ярко-синие, пропитанные соком вайды. Женщины Мальверна сшили и преподнесли Ларен свадебный убор из тонкого льна, ставший шафрановым благодаря осенним луковицам крокуса. Две обитательницы Мальверна (не рабыни, свободные) умели красить лен и шерсть – они-то и приготовили одежду для всех участников церемонии. Ларен созналась, что таких нежных красок она не встречала даже при дворе своего дяди Ролло. На голову невесте возложили венок, плетенный из белых маргариток. Предвечернее солнце играло на рыжих волосах, будто яркая заря опустилась на плечи новобрачной.
Таби пристроился рядом с Мерриком, впихнув маленькую ручонку в широкую ладонь своего старшего друга. Малыша отскребли дочиста, аж лицо лоснилось, и глазки глядели весело. Он уже не казался тощим, и Ларен, глядя на него, едва не расплакалась от радости и облегчения.
Меррик посмотрел на Ларен и с улыбкой шагнул ей навстречу. Он протянул ей свободную руку, и Ларен вложила в нее свою. Он оглядел сперва всех своих мужчин, затем женщин и детей и проговорил громко и отчетливо:
– Мальверн видел много скорби в последние месяцы, мы оплакали уход Харальда и Торы, а затем гибель моего брата Эрика. Произошло также немало перемен. Я знаю, вам пока нелегко привыкнуть, что теперь хозяин Мальверна – я, однако надеюсь, со временем все устроится. Ныне я беру в жены эту женщину. Она – племянница прославленного Ролло, но с этого дня жизнь ее навеки соединена с Мальверном, со мной и со всеми вами, – Меррик умолк на миг, затем выпустил ладошку Таби, чтобы взять Ларен, за обе руки.
– Ларен, дочь Халлада, племянница Ролло, герцога Нормандии, ныне я беру тебя в жены перед лицом наших богов. Я молюсь, чтобы Фрейя даровала нам долгую жизнь вдвоем и множество детей. Я взываю к Отцу Одину – пусть он поможет нам беречь нашу честь и верность друг другу. Я буду защищать тебя всеми силами и своим добрым мечом. Все, что принадлежит мне, отныне становится твоим. Я буду твоим мужем в добрые времена и в непогоду, я останусь с тобой до тех пор, пока последний вздох не покинет мое тело.
Ларен с раннего утра повторяла, что она собирается сказать. Она никому не говорила, что Ролло согласился принять христианскую веру, когда заключал договор с королем Карпом, а затем крестил всех членов своей семьи. Теперь Ларен отчетливо сознавала, что Таби предстоит вырасти христианином, а она сделается настоящей женой викинга и примет здешних богов.
Ларен прикидывала, какие слова должна произнести женщина из рода викингов. Как ни странно, она совершенно не испытывала страха, когда сочиняла сказки, но сейчас
– Обещай, что бросишь меня на съедение свиньям, если я посмею глянуть на другую женщину.
Ларен рассмеялась громким, сочным смехом и наконец обрела дар речи.
– Клянусь, что всегда буду рядом с тобой, Меррик, владыка Мальверна. Клянусь защищать тебя словом и делом и держаться тебя как в дни радости, так и в дни скорби. Я зову в свидетели всех наших людей и богов.
– Молодец, – похвалил Меррик, прижимая к себе жену. – Хорошо, что мне удалось развязать тебе язык. А теперь ты должна меня поцеловать.
Он заставил Ларен приподняться на цыпочки и прильнул губами к ее устам. Ларен слышала радостные клики мужчин и женщин, даже Таби желал им счастья. Ларен впитывала тепло и силу Меринка, гадая, как сложится их жизнь.
Выпустив Ларен из своих объятий, Меррик еще с минуту удерживал ее руку в своей руке, внимательно глядя на новобрачную. Потом он провозгласил:
– А теперь – пируем!
Во дворе выставили дюжину длинных столов, на каждом из них громоздились блюда с отбивными из кабана, жареной треской, сельдью, прокоптившейся в дымной хижине, лососем, сваренным в листьях клена, груды ржаного хлеба и белых лепешек, котлы с капустой, фасолью, вареными кусочками яблок, печеным луком. Здесь стояли бочата с медом и брагой и даже с густым темно-красным вином из рейнской земли. Женщины постарались от души, и Сарла, возглавлявшая торжество, улыбнулась, понимая, как тронута Ларен их усердием к заботой.
Ларен, два года стойко переносившая все невзгоды, оглядела мужчин и женщин, столпившихся вокруг нее, и роскошный стол, поджидавший жениха и невесту. Закрыв лицо руками, Лареп беспомощно всхлипнула.
Меррик усмехнулся и вновь крепко обнял жену:
– Что тут такого? Здесь все – – наши друзья. Этот дом принадлежит тебе – и он встречает тебя.
Ларен вздохнула, подняла голову, тыльной стороной ладони утерла глаза.
Меррик обернулся, заслышав возгласы:
– Здоровье новобрачных! И они вновь поцеловались.
До заката оставалось недолго. Брачный пир, длившийся уже много часов, утратил благопристойность, с которой он начинался. Веселье не унималось, пожалуй, оно даже чересчур разгорелось, отметила Ларен, наблюдая, как Меррик и Олег в очередной раз разнимают драчунов. Меррик велел ей соблюдать умеренность в еде, а особенно в питье, хозяева обязаны напоить всех гостей, пока те не рухнут, а если на пути к этой цели вспыхнет ссора, надо проследить, чтобы лишившиеся разума выпивохи не поубивали друг друга. Как пояснил Меррик, викинги любят шумные празднества.
Ларен отведала кусок козьего сыра, острый, даже кисловатый, – пришлось запить его уже согревшимся элем. Голова у Ларен слегка закружилась, она беспричинно засмеялась, заглядывая в опустевшую чашу. Она чувствовала себя великолепно. Оглянувшись, она увидела, как Меррик оттаскивает черноглазого Рорана от коротышки Эллера, который делился с ней одеждой в пути. “Дом”, – повторила Ларен, оглядываясь по сторонам. Она слышала, как хохочет Меррик, поднимая Рорана высоко над головой и бросая его в сторону старого Фиррена. Кормчий успел нагнуться, и Роран рухнул на груду обглоданных костей.