Хозяин Вселенной
Шрифт:
Меня пробирает дрожь.
«Да, Рома, да. При такой смертности отношение к смерти было совсем иное. Выживали не просто самые стойкие — выживали безразличные к смерти. Мать довольно спокойно относилась к гибели детей, дети — к гибели братьев и сестёр. Убийства по поводу и без были нормой жизни, смертная казнь — основным видом наказания, ну а войны… бывали эпохи, когда войны практически не прекращались в течение целого поколения».
Оранжевые зрачки с вертикальной целью чуть «дышат».
«Я иногда думаю — что было
«Нашли тему! — это Цанг. — Ребёнок с нами! Пойдёмте лучше к летающим змеям. Роме как крылатому должно быть интересно познакомиться с летучими обитателями нашей планеты».
«…А ты прилетишь к нам ещё?»
Я чувствую, Ра искренне огорчён столь быстрым окончанием чудесного дня. Сперва свирка покинула своего маленького друга — прямо из зоопарка! — а теперь вот и ангел Рома собирается…
«Вполне возможно, малыш».
«Я большой!»
«Ну разумеется. Это просто в сравнении с дедушкой».
Мы стоим на балконе, ограждённом причудливо выгнутыми горизонтальными дугами — футуристический балкон, ничего не скажешь… Да и расстилающийся перед нами городской пейзаж весьма экзотичен. Особенно если учесть, что растительность на Сэнсэе преимущественно окрашена в красно-жёлтые тона. По улице прогуливаются прохожие, то тут, то там опускаются и взмывают в небо мыльные пузыри транспортных коконов с пассажирами внутри — отчего-то сэнсэи придали своим коконам такой вид. Оранжевое солнце низко висит над горизонтом, но прятаться за него не торопится. Долгий день заканчивается.
«Спать хочешь…» — не спрашивает, а констатирует Цанг, видя моё состояние.
«Устал я, — чуть виновато улыбаюсь. — Всё ногами да ногами. Да и привык дома спать часто и понемногу».
«Ничего, скоро будешь дома и отоспишься… А ты прогуляйся пока, развей сонливость. Нет желания?»
«Желание есть. Но солнце уже низко».
Цанг улыбается в свою очередь.
«Это же не Рай, Рома. У нас сутки даже длиннее земных. Ты успеешь».
Я ещё колеблюсь, но… Действительно, когда-то ещё удастся пролететь над Сэнсэей на собственных крыльях?
«Без обид?»
«Какие обиды? — это Урр. — Что хорошо гостю, то хорошо нам».
«Да, Рома, — это Ра. — Я тоже хочу, чтобы тебе у нас сильно-сильно понравилось. Тогда ты точно прилетишь ещё!»
Цанг и Урр гортанно смеются, уловив.
«Давай-давай, время идёт. Опоздать не бойся. Кокон найдёт тебя точно в срок. Я буду ждать у телепорта. Провожу гостя».
«До свидания, Рома, — это Урр. — Рада была с тобой познакомиться».
«И я тоже!» — это Ра.
Я улыбаюсь. И в этот момент ощущаю слабый зуд в правом крыле. Ага… Ну что же, вот и отличный повод выполнить своё обещание, подарить перо маленькому сэнсэйчику.
Я на ощупь нахожу перо, готовое
«Вот, держи».
Ранг-Дарцур смотрит на меня во все глаза.
«Тебе было больно!»
«Пустяки. Оно всё равно вот-вот выпало бы само».
Малыш вдруг устремляется в комнату, и я вижу, как он с невиданной энергией дерёт выпущенными когтями напольный ковёр. Рывок!
— Вот, Ро-ма! Это тебе!
На ладошке Ра лежит прозрачный коготь, весьма напоминающий утерянный коготь обыкновенной земной кошки, только разве что увеличенный.
— Вот спасибо! — улыбаюсь я. Между прочим, даже на дикой и отсталой Земле дарёному коню в зубы не смотрят, и ценность подарка определяется не его содержанием… — До свидания!
Заключив сувенир в кармашек подаренного пояса, я вскакиваю на перила балкона и срываюсь в полёт. И чуть не ныряю в глубокое пике, носом в землю. Ох-ха! Да тут воздух, пожалуй, заметно пожиже, чем на Земле даже, не то что в Раю… Но крылья уже сами находят нужный режим полёта, и я начинаю подниматься, привычно улавливая восходящий поток.
С высоты, когда не видно мелких деталей, Сэнсэя выглядит роскошным пёстрым ковром, очень похожим на земные лиственные леса средней полосы в пору золотой осени. Утопающие в растительности городские кварталы перемежаются обширными лесопарками, свободными от застройки, блестит река, змеящаяся меж пологих холмов, тут и там отсверкивают блюдца водоёмов. И над всем этим опрокинутая чаша изумительной синевы неба. Сияющий мир, полный жизни. Нормальная планета, какой ей и положено быть. Планета, обитатели которой смогли.
Перед внутренним взором вдруг встаёт другая картина — планета, покрытая будто рифлёным железом, короста гигантского мегаполиса, вздыбленная небоскрёбами… Планета, закованная в кандалы своими же обитателями.
Они все в кандалах. Гигантская пирамида рабов. И нет среди них свободных. Даже Бессмертные, Носящие имя — рабы, дрожащие от страха среди огромных залов своих дворцов, наполненных гулкой пустотой. И сам Повелитель этого кладбища раб, заложник своих умных, холодных и беспощадных зомби. Шаг вправо, шаг влево — и на троне уже другой.
«Пирамида — одна из самых устойчивых фигур», — всплывает будто ниоткуда чужая мысль.
«Следишь?»
«Само получилось. Ты мой гость. И я не слежу, просто размышляю. Ты хоть понимаешь, ЧТО означает твоя безумная идея?»
Я отвечаю не сразу. Примерно тот же вопрос задавал мне Биан. Действительно, может, мне только кажется, что я понимаю?
«Устойчивость их мира — миф. Он зыбок. Они висят на волоске от гибели».
«А может, пусть всё идёт так, как идёт? Они сами выбрали этот путь. Не всем удаётся подняться до Хозяина Вселенной. Кто не сумел, тот не смог. И все вздохнут с облегчением».