Хозяин зеркал

Зонис Юлия

– Раз-два-три! – заорала во весь голос Госпожа Война. – Я внутри! Раз-два, с плеч слетает голова! Раз-раз, вижу вас!

– Тише, – прошипел с пола Кей.

Впереди виднелась выкрашенная серой краской стена. Железную дверь в ней обметало изморозью. Издалека, с другой стороны цеха, доносились скрежет и механическое постукивание.

– Так, и что тут у нас? – протянула Война. Вцепившись в железную дверь, она поднатужилась – и свернула преграду с петель. – О-ой! – затрясла обмороженными руками.

В комнату за дверью со свистом

ворвался воздух. Вспыхнули бледные люминесцентные лампы. По стенам до самого потолка тянулись ряды труб, воздухозаборников и блестящих медью клапанов. На полу вода мешалась с ледяной коркой, а весь потолок занимала огромная серебряная пластина. Рывками двигалась лента конвейера. По конвейеру ехал железный лоток.

Когда двое ворвались в комнату, крышка лотка откинулась, словно приглашая зрителей взглянуть на то, что внутри.

Девушка в платье из сверкающего инея казалась спящей в гробу сказочной принцессой. Рыжие волосы мороз не тронул, и они яркими прядями разметались по белому. Длинные ресницы как будто подрагивали во сне, а слезы застыли на щеках ледяными дорожками. Сходство с принцессой из сказки портило лишь выражение ужаса и мучительной боли, исказившее лицо мертвой.

– Нет, – сказал Кей.

– Два – один, – сказала Война и зло захлопнула крышку ящика. Обернувшись к Кею, она добавила почти виновато: – Извини. Она не заслужила такой смерти. Никто не заслуживает… – И осеклась, заметив, куда смотрит Кей.

Он не глядел на лоток с телом Герды. Нахмурившись, Кей уставился на потолок, где серебряную поверхность замутила тонкая пленка влаги. Сейчас, когда смертный мороз вытек из комнаты, пленка набухла редкими тяжелыми каплями. Одна сорвалась вниз и размазалась по лбу юноши. Должно быть, и в глаз попала, потому что Кей, скривившись, вскинул ладонь к лицу. Вторую руку он отчего-то прижал к груди.

– Ах, вот оно что, – медленно проговорила Война. – Скорбишь о своем драгоценном зеркале. А я было на секунду поверила, что в тебе осталось…

Но что, по мнению Дафны, в нем осталось, молодой человек так и не узнал. Противоположная стена комнаты разлетелась облаком кирпичной пыли. В проломе показалась угловатая, ребристая, чудовищная фигура: огромный, вставший на дыбы ящер с черным гребнем на длиннорылой башке и треугольными наростами за спиной. Наросты, присыпанные кирпичным крошевом, подрагивали, натягивалась голая кожа. Кею показалось, что эти культяпки напоминают едва проклюнувшиеся крылья.

– Стой! Дафна, не надо…

Его крик утонул в гуле и треске. На месте Госпожи W к потолку взметнулся огненный столб. Белое, нестерпимо яркое пламя ослепило и обожгло Кея. Он отшатнулся, закрываясь рукой. Огонь поглотил гроб со спящей принцессой, человека-ящера, конвейер, стену и всю заднюю часть цеха. Пробив крышу, пламя стрелой устремилось вверх, в ночное небо над Городом. Все другие огни притухли, посрамленные этим невероятным салютом.

Стрела Аримана с ревом набрала высоту, а затем развернулась

на северо-запад, к цепи окружающих Долину гор.

Эпилог

Пророчество

Особняк разграбили, но поджечь не смогли – сработали охранные заклинания Фроста. Уцелела и кладовка с зеркалами. До нее не дотянулись ни жадные руки погромщиков, ни желтые когти луны. Все так же мерцала запыленная лампочка под потолком. Все так же бледно светилась поверхность продолговатого зеркала у левой стены и высокого узкого – у правой. Мальчишка в правом зеркале прижимал лицо к стеклу. Расплющив нос, щурился, пытался разглядеть, что там, снаружи.

Снаружи был Кей. Он стоял у зеркала и покусывал ноготь. Скверная детская привычка, о которой молодой хозяин Города почти забыл – и вот же, вспомнилось. Мальчик за стеклом, вдохновившись, тоже запустил палец в рот.

Пугало, сидевший в углу, надвинул шляпу на глаза и помалкивал.

Молчание тянулось долго.

Наконец Кей, не поднимая головы и не повышая голоса, сказал:

– Ну же, Фрост, выходите. Я знаю, что вы здесь.

В пустоте что-то завозилось, и из воздуха соткался упитанный господин в белейшем костюме.

– Да, мессир? Чем я могу быть вам полезен?

Кей окинул его задумчивым взглядом:

– Давно собирался вас спросить. Куда Королева дела осколки четвертого Зеркала?

– Простите, мессир?

– Зеркало «Спокойствие». Вторая «T» в слове «Eternity». Старуха разбила его, но она бережлива. Небось заначила где-нибудь пару осколков?

Фрост передернул плечами:

– Не понимаю вас, мессир.

– Нет? Сейчас поймете. Как вам удалось выжить?

– Выжить, мессир?

– Да, выжить, Фрост. Завод выглядит так, словно его коптили в дубовой бочке. От башни правления осталась одна зола. Зеркало растаяло. А вы как огурчик.

Голем брюзгливо выпятил нижнюю губу:

– Это допрос, мессир?

– Считайте, что да. Это допрос.

Фрост покачал головой:

– Не думаю, что у вас есть право меня допрашивать.

– Вот как? – Кей заломил бровь; голем смотрел бесстрастно и холодно. – И когда же я утратил это право?

– Вы не оправдали моих надежд… мастер Джейкоб. Вы не смогли убить девушку. Вы допустили, чтобы власть захватили другие. Из вас не вышло достойного продолжателя дела моей Госпожи.

– В самом деле? – Кей улыбнулся.

Дафна, увидев такую улыбку, немедленно перекинулась бы в Господина W и схватилась за меч. Фрост знал хозяина хуже. Или полагал, что, пережив пламя падучей звезды, переживет и прочие неприятности.

– Да, мастер Джейкоб. Разрешите откланяться. За зеркалами я пришлю позже. – Коротко кивнув, голем сделал шаг к двери.

Кей шагнул следом:

– Как же так, Фрост? Мы столько времени провели вместе. Столько общих воспоминаний. Неужели ты даже не обнимешь меня на прощание?

Важная физиономия голема приняла удивленное выражение: