Хозяин жизни

– И она умерла, представляешь?

Я отвлёкся от ленивых размышлений о новых штанах и прислушался.

– Да ты что, ведь такая молодая ещё была! – ахнула пожилая женщина.

– И ведь была совсем здоровая, не чихала даже никогда, спортом занималась, – вздохнула её молодая собеседница. – И такая внезапная смерть.

Я осторожно оглянулся и посмотрел сначала в сторону входной двери, делая вид, что жду кого-то, и только потом вскользь осмотрел женщин, сидящих за соседним

столиком. Они пили чай с пирожными и увлечённо обсуждали общую знакомую.

Я вернулся к салату и продолжил лениво поглощать его, прислушиваясь к диалогу за спиной.

– Она такая довольная была, что устроилась на работу сразу после универа, – шмыгнула носом девушка. – Поверить не могла в свою удачу. Не успела сдать экзамены и получить диплом, как её тут же пригласил богач работать у него секретаршей.

– Какая удача. Нет, это я про работу, а не про смерть. А точно она умерла от консервы?

– Ну, конечно! Местный доктор так и сказал, дескать, всё это от рыбных консервов…

Я громко фыркнул и тут же делано закашлялся, чтобы женщины не приняли это на свой счёт.

– А что за богач? – заинтересовалась пожилая женщина.

– Да жил там у них какой-то, в посёлке, за городом, – неопределённо ответила девушка, и я даже представил, что она в этот момент пожимает плечами. – У него был дом, и некоторые местные у него работали. Прислугой всякой. И Алиса вот секретаршей. Но он там больше не живёт, кажется.

– Почему?

– Да дом сгорел, по-моему. Хрен его знает, я не помню. Мама Алисы что-то такое говорила, но я уже не помню точно…

– Ох, какая грустная история, – вздохнула старушка. – Теперь буду внимательнее с консервами. Но я ведь так люблю кильку в томатном соусе…

Дальше они продолжили обсуждать еду, моду и погоду, а я быстро доел салат, допил кофе и жестом попросил официантку выписать счёт. Когда я покидал кафе, мысли вертелись уже только вокруг Кристины и непростого решения, которое нам обоим предстояло принять.

***

Сойдя с пятигорского поезда, я сразу направился на работу – Павел ещё вчера вечером загадочно анонсировал интересное дело, которое, как он уверял, точно не оставит меня равнодушным. Мне же хотелось только наконец-то выспаться после утомительной дороги, потому что тридцать подростков, возвращающихся домой из лагеря, не дали спать никому.

Сидя в такси, я угрюмо размышлял о недостаточном воспитании современной молодёжи, и мысли то и дело соскальзывали к Кристине. Интересно, она уже выполнила свою угрозу или ждёт моего возращения, чтобы сделать это максимально эффектно и театрально? С неё станется вовлечь и соседей, а может даже и родителей.

Ранний сентябрь уже позолотил кроны деревьев, но ещё радовал теплом и безветрием. Москва нежилась в лучах солнца и показывала всем желающим свои самые лучшие стороны. Таксист включил было музыку, но заметив выражение моих бровей, тут же вырубил магнитолу и вздохнул. Ему до жути хотелось поговорить,

он всем видом выражал готовность вступить в диалого-монолог, но я ему такой возможности не дал.

Когда он высадил меня у здания Департамента, я твёрдой рукой поставил ему четыре звезды (нечего напрашиваться на общение) и нехотя поднялся по гранитным ступенькам. Толкнув тяжёлую старинную дверь, я ввалился в прохладный вестибюль, где меня встретили почтительная тишина и полусонный охранник, уставший отгадывать кроссворды. При виде меня он заметно оживился и вскочил с места.

– Здравия желаю, – я приложил пропуск к считывателю, прошёл через турникет, подождал, пока охранник измерит мою температуру, и направился на второй этаж.

Павел сидел в своём кабинете и лихорадочно печатал на компьютере. Несмотря на работающий кондиционер, по красному лицу и шее тёк обильный пот. Он мельком глянул на меня, нетерпеливо махнул рукой в сторону пустого стола заместителя и продолжил набирать текст.

Я жадно выпил стакан минеральной воды, сел в мягкое кожаное кресло и тут же задремал. В сером сумбурном сне девушка то и дело давилась едой и мучительно умирала, и я даже испытал облегчение, когда Павел избавил меня от кошмаров, грубо ткнув в плечо.

– Ян, вставай, – буркнул он. – Я сварил кофе, а Лена оставила нам бутербродов. Кажется, с ветчиной и руколой.

Я повёл носом и испытал приступ голода от яркого будоражащего запаха свежесваренного кофе. Потирая лицо ладонями, я дошёл до стола для заседаний и в три глотка опрокинул в себя чашку горячего напитка.

– Чёртовы дети, – проворчал я, глядя на сомнительные подсохшие куски хлеба с непонятной начинкой внутри. – Не давали спать всю ночь. А воспитатели набухались и просто забили на это.

– Ничего, домой приедешь и поспишь, – начальник брякнул на стол полупустую стеклянную банку с гигантскими зелёными оливками.

– Не посплю, – я тяжело вздохнул.

– Так всё безнадёжно?

– Мы разводимся, – я вздохнул ещё тяжелее.

– Ну и хрен с ней, – пожал он одним плечом. – Другую найдёшь.

– Так что за дело у тебя для меня? – я постарался сменить тему.

– Пожри сначала, – сварливо проворчал он, вытирая лоб и щёки смятым грязным платком.

– А давно она делала бутерброды? – я взял один и с подозрением понюхал.

– Нормальные они, в холодильнике лежали, жри чего дают.

Несколько минут мы молчали, сосредоточенно жуя и думая каждый о своём. Оливки оказались бесподобными, и я нагло съел почти все, выкладывая косточки на столе в виде снежинки.

– В Псковской области возник очаг непонятного заболевания, – наконец-то принялся рассказывать Павел, развалившись на стуле и почёсывая волосатую грудь через помятую рубашку. – Тридцать пять случаев острого кишечного расстройства, четыре из них с летальным исходом. Местные врачи затрудняются в постановке диагноза. Патологоанатомы в растерянности.