Хозяин
Шрифт:
— Пока что мы могли убедиться в обратном, — заметил оборотень.
Бьерн отпустил копыто и повернул голову.
— А по мне, давно пора. Скука какая-то. Только на войне и веселье.
— Тебя не спросили, — оборвал его Лок. — Нет, я думаю, все будет хорошо.
— Все же я надеялся на мессию. Жаль будет, если вы без Хозяина перебьете друг друга. И жаль, что вы и люди не можете жить мирно.
— С этими уродами? — вылез эльф Сэм и скорчил волосатое личико, словно в рот ему попало что-то невозможно кислое. — Да я скорее сдохну!..
Бьерн засмеялся и повел крупом. Лок внезапно заинтересовался:
— Может, соблаговолите наконец,
Лука, не отвечая, прислушался. Что-то мешало ему сосредоточиться. Где-то вдалеке шла, приближаясь сюда, к лагерю лесных, большая масса людей. Он посмотрел на небо, ища точку локального отражения. Сфокусировав восприятие в ультрафиолетовом диапазоне, он действительно заметил большую толпу. Тут же изображение пропало, и беспокойство охватило его целиком.
— Вас это не должно волновать… А вот приближение рыцарей может быть опасно, очень…
Резкий удар в бок, примерно в то место, где только что так странно и ритмично ёкало, заставил Луку вскочить. Не было рядом луперка Лока, не было кентавра Бьерна. Они все так же стояли на другом конце поляны, только пилигрим, повернувшись, смотрел в его, Луки, сторону.
Гоблин Метафий, ударивший Луку, протянул огромную руку с дубинкой.
— Следующий раз, если не будешь слушать, я сломаю тебе ногу, так что до костра тебе придется скакать на одной ноге. Понравилось быть командиром, да? Нос задрал? Ну ничего, будет тебе возможность посмотреть на нас свысока. Когда мы тебя будем жарить. Сверху будешь на нас смотреть. Ну, давай двигай.
Епископа, нескольких архимандритов, Луку и даже Федора отделили от остальных и погнали в сторону отдельно вкопанных столбов, под которыми не было дров. Каждого привязали к отдельному столбу. Гоблины старались привязать так, чтобы пленный не мог шевелиться.
Стало темнеть. Звезды зажглись, но давали мало света, а месяц еще не поднялся. Лука надеялся, что тьма позволит усмирить страдания, но надежды было мало.
Еще нескольких человек приволокли, словно кули с тряпьем, к стоявшим рядом кострам. Одна за другой вспыхнули кучи дров, тьма сгустилась, но сами костры и голые столбы с отобранными людьми осветились ярко, выступив из уплотнившегося мрака. Вскоре крики боли раскололи мрак, их тут же заглушили тысячи восторженных глоток. Запахло жареным мясом, вонь усилилась, дым пополз по земле, маслянисто овевая лица. Было тошно, противно, а в голове мутилось. Ожидание превращалось в пытку, вопли сжигаемых обостряли воображение, ужас облекался плотью, вырастал до небес, и уже хотелось скорого конца.
Лука заметил, что в его сторону направляются несколько человек. Вероятно, собираются начать с него. Он до сих пор не верил, что все происходит с ним. Тишайшие годы были взорваны появлением пилигрима Эдварда, сейчас размашисто идущего к нему. Бьерн, неся на спине командира, поспешал следом легкой рысью. Пилигрим был явно обеспокоен. За кентавром почти бежал эльф Сэм, неся в руках нечто вроде небольшой корзинки.
Подойдя вплотную, Эдвард остановился и пристально посмотрел на Луку. Крючковатый нос, словно клюв химеры, нацелился на привязанного пленника и, кажется, готовился ударить.
— Неужели я ошибся, — с сомнением сказал пилигрим. — Неужели епископ Салем, покопавшись у вас в голове,
— Епископ Салем — это тот раскрашенный сатир с копытами? — спросил Лука. — Это он из меня мясника сотворил? А вы, значит, все еще сомневаетесь? Все пытаетесь вывести меня на чистую воду. Не боитесь, что я сейчас на всю вашу банду порчу напущу?
Пилигрим усмехнулся и покачал головой.
— Если бы вы оказались тем, кого я в вас подозревал, вы ничего не смогли бы сделать.
— Это почему же? Вас бы я первого… С вас бы я и начал!
— Нет, мой друг. Для Бога мы все дети. Древние создали нас, поэтому они не захотели причинять вреда своим творениям. Они ушли, чтобы не делать выбор между лесными и людьми. Вся надежда на рожденного среди нас, на того, у кого есть иммунитет против наших… социальных болезней. Не притворяйтесь, что не понимаете. Я видел вашу библиотеку, прежде чем его преосвященство приказал сжечь ее. Вы, наверное, хорошо попользовались книгами. Жаль, что вы погибнете так скоро. Я бы с вами позанимался.
— Так в чем же дело? — усмехнулся Лука. — Я, кажется, никуда не тороплюсь.
— Зато у меня нет времени, — пробормотал пилигрим и сделал знак эльфу Сэму.
Сэм подошел и, примерившись, насадил на голову Луке принесенную проволочную корзинку.
— А это еще зачем? — дернулся Лука.
— Затем, чтобы вы, мой друг, не пытались больше прочищать другим мозги. Так будет спокойнее и нам, и вам.
Скорее машинально, чем надеясь на благоприятный исход, Лука попытался представить себя на месте пилигрима. Того, что было недавно, снова не произошло. Пилигрим Эдвард улыбался, наблюдая за Лукой, он видел его тщетные попытки стать другим, воплотиться в другого — и улыбался.
Эльф Сэм засмеялся вслед за ним.
— Сначала тебе раздробят кости, но так, чтобы не повредить внутренние органы. Затем живьем снимут кожу. После этого скребками сдерут мясо с костей. Остальное скормят Поглотителю. И будь уверен, ты проживешь до самого конца. Твои глаза увидят твои обглоданные кости, — пояснил он.
— За что?
Лука был больше удивлен, чем испуган. Привыкший, как и все горожане, к изощренным казням пленных лесных, он считал нормальным свое несчастье. Лишь неожиданность заставила его задать вопрос, ответ на который знал каждый. Такова судьба. Сегодня — лесной, завтра — ты. И наоборот.
Эльф Сэм снова засмеялся, покачал головой и повернулся, чтобы уйти вслед за пилигримом. Он едва не наткнулся на Лайму, которая решительно подошла к Луке, повернулась лицом в ту сторону, где находились командующий и тысячники, и звонко крикнула, пересиливая одобрительные вопли:
— Согласно обычаю, свободная женщина Братства святого Антея имеет право спасти осужденного. Я беру этого мужчину себе по праву Закона.
Ошеломленный Лок едва выговорил:
— Но зачем?
Лайма, не слушая, решительно повернулась к Луке, быстро разрезала веревки. Еще некоторое время с вызовом смотрела туда, где, окруженный подчиненными, находился луперк Лок. Тишина, нарушаемая лишь стихающими воплями казнимых, вдруг взорвалась громким смехом. Смеялись все. Воины падали на землю и стонали от смеха. Лайма, убедившись, что Луке не угрожает опасность, презрительно оглядела всех и ушла с каменным лицом.