Хозяйка Айфорд-мэнор
Шрифт:
— Так вас можно поздравить, вы снова стали сестрой?
— Да, это так. Благодарю!
Баронесса Квинсли тоже вставила слово:
— А где же наш уважаемый дознаватель, герой, избавивший Ланкашир от страшного зверя? — не без кокетливости осведомилась она. И серьезнее: — Я до сих не могу даже представить, как Адэр Брукс, столь уважаемый человек и приятный мужчина, мог оказаться страшным монстром, мучившим всю округу.
— Воистину сам Люцифер завладел его сердцем, — поддакнула леди Стентон. — Страшно представить, что было бы с нами, не срази его ваш уважаемый
Теперь Аделия побледнела, да так явно, что обе женщины заволновались.
— Вот, выпейте немного вина, моя дорогая, — наполнила женщина ее кубок.
— А я обмахну вас веером, дорогуша! — взмахнула веером леди Стентон. — Не стоило нам поминать эти страшные вещи… да еще в столь радостный день… — Она снова взмахнула веером и поспешила переменить тему: — Скажите, как удивительно получилось, моя дорогая: дважды на Рождество вы стали невестой. Сначала несчастного Айфорда… а теперь — Шермана. И скажу, как на духу: я бы с радостью поменялась с вами местами, особенно этой ночью. — Еще один быстрый, почти взволнованный взмах веером и ресницами. — После своего чудесного воскрешения Коллум Шерман стал как будто бы шире в плечах и притягательней, как бы странно то ни звучало. Вам не кажется, что в его серых глазах полыхает дикое пламя? — обратилась она уже к баронессе.
И та хихикнула, словно девчонка:
— Полагаю, он страшно изголодался по женскому телу. Вам придется, моя дорогая, хорошо постараться, чтобы этот огонь потушить!
Аделия стиснула пальцы на оборке подвенечного платья. К слову, опять голубого… И задрожала.
— Да вы как будто боитесь, — обхватила ее за плечи словоохотливая подруга. — Можно подумать, вас еще не касался мужчина… Тем более Шерман, — она вскинула бровки, — был вашим первым в прошлую брачную ночь.
— Но тогда, помнится, ей не очень понравилось, — припомнила сплетню, пущенную самой Аделией, баронесса. — Теперь, уверена, все получится лучше…
Коллум, беседовавший с бароном Квинсли в другом конце зала, в этот момент поглядел на жену и, как будто догадавшись о ее чувствах, раскланялся с ним и, подойдя, подал девушке руку.
— Миледи, не желаете одарить меня танцем?
Аделия так поспешно подала ему руку, что чуть не опрокинула кубок с вином: он накренился, и рубиновая капля брызнула на белую скатерть. Растеклась, как тогда год назад по белой простыне в ее спальне… Она зачарованно не сводила с нее испуганных глаз.
— Что с тобой? — спросил ее Коллум. — Эти сплетницы утомили тебя?
— Они вспомнили прошлую свадьбу… — прошептала она. — Сказали, что мне не стоит бояться, ведь мы… ведь ты… — она в смущении замолчала.
И Коллум чуть улыбнулся.
— А ты боишься меня? — И приподнял ее опущенный подбородок.
Аделия поглядела в такие любимые и родные глаза, от нежности стало трудно дышать.
— Никто не касался меня с тех самых пор, — еле выдохнула она. — Никто никогда не касался меня так, как должно.
Глаза Коллума потемнели, ноздри затрепетали. Она знала: он слышит, как стучит ее сердце, как жар ее тела опаляет его… Как… Он сглотнул.
— Я
Аделия молча кивнула.
Коллум тут же переплел их пальцы между собой и, кажется, распрощался с гостями, велев им пировать дальше, ничуть не смущаясь. Те снова подняли кубки с вином, снова заголосили на разные голоса, но Аделия, словно в тумане, ощущала лишь крепкую руку, что держала ее, и слышала лишь, как стучит ее беспокойное сердце. Она вышла из зала на ватных ногах, и муж очень кстати подхватил ее на руки… Побежал с драгоценною ношею на руках вверх по ступенькам, да так, что Аделия рассмеялась.
— Надорвешься ведь! Отпусти.
А он прошептал ей на ухо:
— Мне кажется, ты забываешь, за кого вышли замуж, госпожа Шерман. — И в шутку прикусил ее ухо. — Я мог бы нести тебя до самого Лондона и обратно ничуть не запыхавшись, — поведал, опалив горячим дыханием. И Аделия знала, что это не шутка.
Коллум распахнул дверь в их общую спальню и опустил жену на ноги.
— Мне позвать твою горничную? — осведомился без особого энтузиазма.
Аделия замерла под его пристальным взглядом — волнение не унималось.
— Не надо, — наконец, прошептала она. — Не хочу, чтобы ты уходил… — А сама потянула из волос шпильки. Темная масса локонов, вырвавшись на свободу, волной упала плечи и потекла по спине к тонкой талии.
— Я люблю тебя, — также тихо откликнулся Коллум, ныряя пальцами в это богатство, ощущая их мягкость и шелковистость всей кожей ладони.
— И я тебя тоже, — отозвалась она. — Люблю всем своим сердцем.
Их взгляды встретились, он коснулся ее губ поцелуем. Очень нежным и трепетным, просто чтобы не испугать… Коллум знал, ее первый опыт не был простым, и Аделия, пусть даже не признается, боится близости так же сильно, как и желает ее.
Сердце вон стучит как у зайца… Но как же дурманяще пахнет розами и желанием! Он сглотнул. Зверь внутри пробудился и, страстно желая женского тела, заскребся, моля утолить раздирающий его голод… Коллум прикрыл на мгновение веки.
— Давай снимем с тебя это платье, — произнес хрипло, развернув ее спиною к себе и потянув за тесемки многочисленных юбок. — И не бойся, мы можем остановиться…
Стук ее сердца на мгновение сбился с привычного ритма, и Аделия, скинув верхнюю юбку, поглядела в его потемневшие от сдерживаемого желания глаза.
— Если ты остановишься, — сказала она, — я рассержусь на вас, господин Шерман. Будьте добры исполнять свой супружеский долг в полноте… Не забывайте: сейчас тот самый момент, — добавила строго и потянула обе полы его рубашки из бриджей. Прильнула пальцами к пылающей коже и ощутила, как Коллум на мгновение замер, а после… после она в долю секунды оказалась лежащей на спине на кровати, и его губы выцеловывали узоры на коже ее живота.
Она ахнула… сжалась было от страха… но отпустила испуг в то же мгновение, как рука мужа прошлась по ее обнаженной груди, и она услышала шепот: