Хозяйка Блистательной Порты
Шрифт:
– Ну?
– Евнух Масад, он не так давно появился в гареме и постоянно крутится рядом с Хасеки.
Значит, Хасеки… А евнух? Никто из этих кастратов и шагу не сделает без ведома кизляра-аги, в том Ибрагим убедился, когда пытался пристроить в гарем своих людей. Следовательно, и главный кастрат знает слишком много.
Ибрагим уже чувствовал себя достаточно сильным, чтобы уничтожить всех своих врагов, пусть не сразу, но одного за другим. Оставалось решить, с кого начать.
Решение пришло неожиданно, увидев в свите Хуррем свою бывшую возлюбленную, паша даже хмыкнул. Неужели
Подумав о таком выходе, Ибрагим даже усмехнулся, что ж, Хатидже, ты расправилась с Мухсине, я расправлюсь с тобой. А еще с ненавистной Хуррем, конечно, с ней первой. Нужно только выяснить, что еще известно Хуррем.
Кизляр-ага был бледен, как полотно.
– Хуррем-султан, убит евнух Масад.
– Что?! Кем, за что?
– Неизвестно, найден с ножом в горле в саду возле дальнего кёшка. Не ходите туда больше…
Конечно, не из-за прогулок к дальнему кёшку говорил это кизляр-ага, он действительно встревожен, Роксолана это понимала прекрасно. Убийство Масада, который так много знал, означало, что их тайна могла стать известной кому-то чужому. Кому и что именно?
– Госпожа, не ходите никуда одна, будьте осторожны, пока мы не разберемся, в чем дело.
– Я буду осторожна.
Она и сама чувствовала, что назревают неприятности, сердце неспокойно, словно впереди ждет что-то плохое. И султана, как назло, нет в Стамбуле…
Об убийстве евнуха немедленно доложили валиде, та встревожилась, но не слишком, а вот главный визирь Ибрагим-паша усмехнулся:
– Твой Масад просто залез в чужие дела. Ты уверен, что он кастрирован?
Кизляр-ага ничего не ответил, но почему-то побледнел еще сильней.
Бледнеть было от чего, откуда Ибрагиму-паше известно имя простого евнуха, евнухов много, только кизляр-ага помнит их по именам, да и то иногда путается. Мелькнула страшная мысль, что Ибрагим-паша что-то узнал о Масаде и письмах. Кизляр-ага поспешил предупредить Хуррем:
– Госпожа, будьте особенно осторожны, пока не вернется Повелитель.
Жить, все время оглядываясь и дрожа от страха, невозможно, несколько дней Роксолана стереглась, никуда не выпуская детей и почти не высовывая носа из своих комнат сама, но потом решила, что кизляр-ага зря трясется.
– Госпожа, вам приказала прийти валиде.
Странно, почему валиде передала приказ через Озлем? И почему приказ, если в последнее время валиде только просила?
– Что случилось?
– Не знаю, я только передаю приказ, – пожала плечами Мухсине-Озлем, старательно пряча глаза в пол.
Ее скрытность неприятно поразила Роксолану. Знает, но не хочет говорить. Это убийство Масада… Озлем ведь была его невестой, она наверняка знает больше, чем говорит. А рядом только Гёкче и Мелек, их надо оставить с детьми, мало ли что…
Роксолана кивнула евнухам у двери:
– Никого в комнаты не пускать, пока я не вернусь. И не выпускать. – Повернулась к Озлем. – Ты со мной.
Та кивнула, все так же старательно пряча глаза.
Навстречу двигался своей нелепой походкой кизляр-ага. От Роксоланы не укрылось, как вдруг занервничала Озлем, заметив главного евнуха. Что это, что действительно случилось?!
А дальше все происходило совсем непонятно. Она только начала произносить вопрос о том, зачем звала валиде, как кизляр-ага почти закричал что-то непонятное, метнулся навстречу и… стал падать с ножом в груди! А руки Озлем уже выкручивали назад евнухи.
Роксолана даже испугаться не успела, только услышала собственный крик:
– Кизляр-ага!
Главный евнух осел, пуская кровавые пузыри, зашептал:
– Ибрагим-паша… осторожней… и помните слова Аюб…
Договорить не смог, захрипел и замолк, вытянувшись.
Гарем был в ужасе – убит уже не простой евнух, а кизляр-ага! Никто не слышал, что он сказал Хуррем, но евнухи видели, что кизляр-ага заслонил собой от ножа Озлем Хасеки Хуррем.
Сама Роксолана билась в истерике, когда за ней пришла хезнедар-уста. С трудом напоив бедную женщину успокоительным отваром, Самира все же увела ее с собой. Валиде хотела разведать все сама.
– Хуррем, почему, за что эта женщина пыталась убить тебя?
– Не знаю, – зубы Роксоланы выстукивали дробь.
– Куда ты шла?
– Она сказала, что вы приказали прийти. Мы едва успели выйти из комнаты, как кизляр-ага вдруг крикнул, чтобы я была осторожна, и… Какой ужас, он спас мне жизнь, отдав свою!
Пользы от Роксоланы не было никакой, она толком ничего не поняла и не знала, говорить о Масаде и последнем предупреждении кизляра-аги, конечно, не стала.
– Иди, потом позову…
Позвала, но с еще одной жуткой новостью.
Во дворце в отсутствие султана распоряжался Ибрагим-паша. Он не стал долго разбираться с убийцей, приказал казнить тут же. Мухсине-Озлем отрубили голову прямо в клетушке подземелья, где заперли после совершенного преступления.
Валиде смотрела на Роксолану недоверчиво:
– Ты знаешь куда больше, чем говоришь. Не молчи, это может быть опасно для всех.
– Убитый недавно евнух Масад когда-то был женихом Мухсине и в Стамбуле появился, чтобы мстить.
– Кому?!
– Ибрагиму-паше.
– Почему тогда пытались убить тебя? Почему Мухсине напала с ножом на тебя, ведь если бы не кизляр-ага, погибла бы ты.
– Я знала о Масаде.
– Откуда?
– Кизляр-ага сказал. Он тоже знал.
Роксолана решилась:
– Я мешаю Ибрагиму-паше.
Теперь не было кизляра-аги, снова она одна и все против. Валиде поморщилась:
– Чушь. Никому не говори такого.
– Мне все равно…
Никакого разбора не было, то, что Озлем пыталась убить Хуррем, никого не удивило, решили, что Хасеки просто довела женщину своими придирками.