Хозяйка Бруно

Voloma

Серж замолчал.

– Тебя же именно это мучает, верно?

Анна виновато взглянула на Сержа и едва кивнула.

– Влюбилась или любишь?

– А что большая разница?
– Анна хмыкнула и присела на край ступеньки.

– Большая...

– Я не знаю, что значит «любить». Но вряд ли это относится к Дэнвуду. Мимолетное увлечение, не больше. Пройдет.

– Уверена?

– Не могу же я любить человека, которого не знаю!

Серж посмотрел на нее, как на ребенка.

– Тогда почему нервничаешь?

– Из-за глупых вопросов! И самочувствие

плохое...

– Где болит?

– Да, нигде не болит, - Анна устало выдохнула.

– Помнишь я тебе рассказывал про Софи?
– одно только упоминание этого имени скручивало Сержа изнутри. Анна увидела в его глазах болезненную тоску, которая словно доброкачественная опухоль остается, как последствие от разбитого сердца.

– Нет! Это не одно и то же! Я прекрасно понимала, на что иду и несколько проведенных ночей с Маркусом, это..., - Анна запнулась подбирая слова, которые наиболее точно опишет ее ситуацию.
– Это как почесать место комариного укуса.

Серж не сдержал улыбку.

– Смотри, скоро до крови раздерешь это место.

– Это чистое физическое влечение, если тебе угодно!
– не сдавалась она.

– Говори себе это почаще, дорогая! - копируя голос знаменитого актера, Серж продолжал источать скепсис.

– Этот комар тебя не туда укусил, - он улыбнулся еще шире, но улыбка вышла печальной.
– Смотри, сердце свое не раздери своими почесываниями.

Анна почувствовала дискомфорт, когда обличала в словесную форму сокровенное. Но ведь это был Серж, он не такие подробности ее жизни знает. Но Анна чувствовала себя, будто первый раз пришла на осмотр к гинекологу. Природу своего отношения к Маркусу она упорно не хотела определять, но и отрицать очевидное было трудно.

– Значит, Ленгрем остается актуальным?

– Ох, Серж! Зачем ты про него напомнил!
– вскрикнула Анна и отчаяние исказила ее лицо.

Серж опустился на колени напротив Анны и взяв ее лицо в ладони заставил а себя посмотреть.

– Чтобы твои сомнения не наросли, как снежный ком. Разбери тот бардак, который с недавних пор здесь творится.

Он ткнул указательным пальцем ей прямо посередине лба. После чего встал, набросал в корзину овощей и поднялся по лестнице, оставив Анну в глубоких раздумьях.

Через несколько дней выпал первый снег. Как всегда без меры, дороги замело на пол метра. Анна, как и раньше в детстве, испытывала бесценное чувство приближающего Рождества. Она обожала зиму, это волшебное время, когда с неба сыпал мягкий снег, укрывая холодную землю, которую жадные до ее соков деревья, кустарники, цветы и трава иссушали своими корнями. Белая пелена, которая радовала глаз, укрывала не менее потрепанную душу Анны, как в морозилке, застывали истерзанные чувства, сердце билось ровнее, а мысли обретали порядок.

До поездки в Портсмут, Анне удалось навести порядок не только в голове. Генеральная уборка малых масштабов, прошла и в ее личной жизни.

– Не уверен, что получится приготовить что-то путное на этом гриле. Одна надежда на духовые шкафы, - сокрушался Серж.

Гололед. Утреннее солнце слепило глаза и

Анна сконцентрировалась на дороге. Форд синим пятном скользил в караване из шести машин. Впереди был Портсмут. Деньги пополнили счет Анны, как и было обещано через десять дней, после ее возвращения из Лондона.

Сумма, неприлично большая, лаконично была отпечатана в очередном отчете Верт. И была оформлена, как личные сбережения владелицы, переведенные со сберегательного счета в Цюрихе. Маркус подумал и про налоги. Личные средства не облагаются, а перечисленные со счета в швейцарском банке, они практически не давали шансов отследить их происхождение. Но счет на имя Анны Версдейл был действительно открыт, что означало только одно, Маркус Дэнвуд подделал все документы и даже ее личную подпись на доверенности, якобы на открытие им счета и его ведение, каким-то чудом. В Швейцарии не задавали личных вопросов, если суммы, которые проглатывали жадные банки были шестизначными.

Анна до сих пор не могла отделать от ощущения, что Маркус и вправду заплатил ей, будто за эскорт услуги. Ни одной попытки связаться, ни одного звонка, имэйла... Такому, как Маркус, наверняка, несложно было забыть провинциалку, которая мгновенно перестала представлять для него какой-либо интерес.

Да. Именно так, Анне было проще смириться и игнорировать зияющую дыру у себя в груди, которая разрасталась каждый день все больше и больше.

А потому небольшая смена обстановки, пришлась как нельзя кстати!

Дух приключений сочился из каждого слова, мысли и движения. Радиоприемник был включен на полную громкость. Кейт невпопад подпевала на заднем сиденье вместе с Дэнни. Серж переживал об уровне оборудования, на котором придется готовить. По его словам разница во вкусе еды, которую потребляли дети ежедневно и той, что предстоит им попробовать с его подачи, должна была настолько всех поразить, что…

А вот «что» именно, он не мог сформулировать. Всей командой пришлось отговаривать безудержного в кулинарии Сержа Ватисьера, не брать с собой половину кухонной утвари из «Бруно».

– Нельзя плевать на оформление!
– орал он, когда Анна демонстративно расставляла обратно по полкам дорогущие тарелки, которые Серж упаковал и уложил в багажник.

Улыбку трудно было сдерживать. Сейчас он находился на соседнем сиденье и отвлекал от мыслей о человеке, образ которого стоял у Анны перед глазами едва ли не круглосуточно.

Анна исхудала и выглядела умиротворенной… С сердца был снят камень, который настырно шевелила совесть - Ленгрема она отвергла.

Родители неспроста звали ее на стихийное барбекю. Под прикрытием обычности и привычных традиций, радушия и заботы, проходила разведка, исходящая от отца и деда. К счастью или сожалению, в тот вечер среди близких присутствовал и Соэн. Анна всегда отличалась практичностью и бездушием к людям, которых приходилось во благо для них самих выбрасывать из собственной жизни и окружения. Хуже обмана как такового, она считала, была только ложь в чувствах и отношениях, что было очевидным по отношению к Ленгрему, после ее поездки в Лондон.