Хозяйка Четырех Стихий
Шрифт:
– Это утверждаем не мы, – заметила эльфка. – А главный жрец Ящера…
Светлана вспомнила отрывок из эльфийских хроник, который прочла сегодня утром.
– Что до памяти о предыдущих рождениях, то это, как и все вопросы, касающиеся реинкарнации, очень спорно, – сказала целительница. – Да и потом, твоя память, Карина – это не ты. Память – это нечто вроде огромной книги, в которой записан каждый твой поступок в этой жизни. И ты не можешь вспомнить ничего из предыдущих рождений, потому что эти главы находятся в самом начале книги, да и чернила со временем выцветают…
– Великолепное
Светлана усмехнулась.
– Испробовала на себе, – сказала она.
– О, прости, – смутилась эльфка. – Я же не знала…
Целительница отмахнулась.
– Хорошо, отбросим память о предыдущих рождениях. Ты вот, когда перекидываешься, ведь остаешься собой? Помнишь, кто ты? – продолжала Карина. В глазах Ваниэль мелькнул откровенный ужас. Эльфка отошла на два шага от стола. Целительница покосилась на нее. В Лихом Лесу оборотни не водились, но Ваниэль явно приходилось сталкиваться с ними.
– Я не кусаюсь, не бойся, – сказала целительница.
Эльфка криво улыбнулась.
– Я остаюсь собой и помню, кто я, – продолжала Светлана. – Но когда становишься зверем, меняется способ восприятия мира. Способ мыслить. Но «я», то самое, которое сидит в каждой из нас, не меняется.
– Да? А что же тогда это самое «я», о котором ты говоришь? – спросила Карина хмуро. – Мой разум, мой способ мыслить – это не я. Моя память – это не я. А что же тогда я такое? Кто я?
Вдруг ведьма коротко вскрикнула и схватилась за голову. Перед глазами Карины вспыхнул ослепительный свет, как и в тот раз, когда Шенвэль задал ей тот же самый вопрос. Тогда ведьма решила, что это оргазм, и эльф приложил немало усилий, чтобы она именно так и считала. Сейчас этот свет снова заполнял всю ведьму, хотя никаких чувственных стимулов к этому не было.
Ваниэль стремительно наклонилась к ведьме, с усилием отвела руки Карины от головы и воскликнула:
– О, не покидай нас! Без твоей любви и твоего света мы пропадем, ресса! Ты не можешь бросить своих детей одних в жестоком лесу, на растерзание этим ужасным тварям, порождениям слепой гордости!
Карина встряхнула головой, и взгляд ее прояснился. Ведьма глубоко вздохнула.
– Что это было? – пробормотала она.
– Чтобы осознать свое «я», надо стать собой. Перекинуться из зверя обратно в человека, как сказала бы Светлана, – ответила Ваниэль. – Ты начала возвращаться к себе на небо, про которое ничего не помнишь.
– Но как ты поняла, что со мной происходит именно это? – изумилась ведьма.
– И что это за обращение, «ресса»? – спросила Светлана.
– Так у нас обращаются к живой богине, – ответила Ваниэль. – Как я уже сказала, твоя предшественница, Разрушительница Пчела, жила у нас в Бьонгарде. Как-то раз ей при мне задали такой же вопрос. Ресса тоже побледнела вся, затряслась. Как ты сейчас. И мой отчим бросился к Пчеле, выкрикивая эти слова.
– А что это за лес и ужасная гордость? – спросила Светлана подозрительно.
– Это молитва к Матери Рябине, – пожала плечами Ваниэль. – А причем здесь гордость, я не знаю. Это священный текст,
– Теперь ты веришь, что ты – это ваша третья дева, дева Смеха? – спросила Светлана.
– Верю, верю, – пробормотала ведьма. – Это что же, теперь, когда меня кто-нибудь об этом спросит, меня каждый раз начнет так крючить?
– Я думаю, нет, – сказала Ваниэль. – Главное – сама не задавайся этим вопросом.
– Давайте вернемся к записям, – сказала Светлана. – Может быть, там есть ответ и на то, какими чарами Шенвэль, то есть воплощение вашего небесного покровителя, держит Карину, то есть воплощение народной души мандречен. И зачем ему это нужно.
– Весьма возможно, – согласилась эльфка.
Все трое снова склонились над текстом. Карина перевернула лист.
«Яроцвет и Нава были предназначены друг другу. Плод их любви, девочка Свента, Светлое Дитя, так и не родилась. Звучало это как-то смутно. А Дренадан разрешил мне задавать вопросы, если мне будет что-то непонятно. Мало того, он настаивал, чтобы я спрашивал, и я воспользовался этим разрешением. Возвращаться в вонючий барак я совсем не торопился, а любой вопрос означал удлинение времени беседы. Я сказал: «Я понимаю, как мы можем узнать о смерти бога. Когда Мелькор совратил Аулэ, и они вдвоем дрались против Манвэ и Тулкаса восемь веков назад, нашу землю чуть не разнесло». Дренадан перебил меня с просьбой рассказать поподробнее. Я собрался с мыслями и выдал ему все, что помню из песен о Дне Наказания за Гордость Разума».
– У нас это событие называется Битвой Ярилы и Змея, – заметила Карина.
– А у нас – Спасением Солнца от Волка, – сказала Светлана. – Но эльфийское название, как всегда, оказалось самым пышным и цветистым. И непонятным.
Целительница повернулась к эльфке.
– Ты сейчас молитву читала, – сказала Светлана. – Получается, все эти ваши милые гоблины, тролли, орки и пауки – порождение разума, за гордость которого мы все когда-то были наказаны? Что это значит? Разве чудовища, которые живут в вашем лесу, созданы не магией?
Ваниэль пожала плечами.
– Считается, что их сотворили Мелькор и Аулэ, наш бог ремесел, – сказала эльфка. – Мелькор заключил с нами сделку. Мы, темные эльфы, охраняем Лихой Лес и существ, созданных им вместе с Аулэ. Гоблины и пауки не так опасны, как кажутся, и сами нуждаются в защите. А Мелькор научил нас управлять всей этой живностью и вообще поделился с нами своей магией. Возможно, имелось с виду, что Аулэ слишком увлекся, когда создавал всех наших орков и троллей. Потерял разум.
Целительница перескочила взглядом через несколько строк.
« И когда тело Аулэ рухнуло на землю, занялся такой пожар, что в нем сгорели наши предшественники на этой земле. Но как мы можем узнать о рождении бога? Или о том, что он должен был родиться?» Дренадан ответил, что все очень просто. Как только Мандра подчинит себе весь континент, и мандречены займут положение лидирующей нации, это и будет означать прибавление в божественном семействе.
И после этого мандречены нас обвиняют в стремлении к мировому господству!