Хозяйка Четырех Стихий
Шрифт:
Шенвэль занимался любовью не далее чем полчаса назад.
А Карина, насколько можно было судить по экипировке Верховного мага, еще не возвращалась.
Старый эльф поперхнулся и стал рассматривать мягкие сапоги Верховного мага, стоявшие на гальке. Один из сапог чуть завалился на бок под весом собранного в гармошку голенища. Из другого гордо, словно фантастическая роза, торчала портянка. Рядом, на камне, лежал заплечный мешок Верховного мага.
Шенвэль ощутил чье-то присутствие и обернулся.
– Тебя-то я и ждал, милый Лакгаэр, – сказал он.
– Я вижу, Ваниэль открыла
– Они с Ваниэль договорились о совместном пользовании мной, – сказал Шенвэль непринужденно. Но все же эльф перераспределил Чи в ауре так, чтобы оргазм не горел в ней подобно Мэнгиль, звезде, по которой ориентировались мореходы в своих далеких странствиях. – Почему я должен оспаривать их решение? Ведь оно мне приятно…
– Ласковый теленок двух маток сосет, – сказал Лакгаэр со вздохом. – Чем я могу тебе помочь?
– Благодаря твоему телепорту я мог бы перенестись к Карине в любой миг. Однако выныривать из воздуха на высоте нескольких десятков саженей мне как-то не хочется, – ответил Шенвэль. – Карина точно прибудет туда, куда летит, до наступления темноты, и я ждал. Тебя или…
– Или когда над Гниловранской трясиной наступит ночь, – внезапно севшим голосом сказал Лакгаэр.
Шенвэль кивнул. В животе у старого эльфа закопошились скользкие черви.
– Но теперь ты здесь, – продолжал Шенвэль. – Да и солнце садится. Слушай, а ведь капище Третьего Лика находится намного восточнее Рабина. Я думаю, разница во времени минут тридцать?
– Час, – сказал Лакгаэр.
– Вот как, – сказал Шенвэль.
Он вышел на берег и вытер ноги. Затем аккуратно стал наматывать портянку.
В этот момент Лакгаэра охватила странная, неведомая сила, о существовании которой старый эльф никогда не подозревал. Он что-то говорил Верховному магу, но не слышал своих слов. Лакгаэр слышал только грохот собственного сердца и незнакомый голос, который оглушительно верещал у него в голове. Шенвэль, закинув мешок за плечи, поднялся и протянул к нему руку. Лакгаэр замолчал и отшатнулся. Он подумал, что Шенвэль хочет ударить его своим Цин. Хочет силой принудить Лакгаэра вернуться в место, которое до сих пор приходило к старому эльфу в самых зловещих его снах. Лакгаэр перевел дыхание. В наступившей тишине раздался насмешливый крик чайки.
Шенвэль опустил руку и отвел взгляд.
– Спасибо тебе, Лакгаэр, – сказал он тихо. – Спасибо за все.
Старый эльф растерянно смотрел, как Шенвэль по узкой тропинке направился ко дворцу.
К террасе.
К телепорту.
Лакгаэр заметил, что Шенвэль все еще немного прихрамывает. Что-то дрогнуло в груди Лакгаэра. Он нагнал Верховного мага. Они молча поднялись по ступенькам на террасу. Перед выложенным светлой плиткой гексаэдром старый эльф на миг остановился, но потом шагнул в центр магической фигуры. Шенвэль последовал за ним. Эльфы взялись за руки. Лакгаэр закрыл глаза.
Лакгаэр никогда особенно не любил телепортироваться, но этот переход мог бы длиться и подольше. Особенно учитывая расстояние, на которое их перебрасывал портал. Магическая
Лакгаэр открыл глаза и ощутил внутри себя огромный кусок льда вместо внутренностей.
Капище, словно лепестки, окружали восемь радиальных кострищ. Здесь, как и предполагал Лакгаэр, уже стемнело. Телепорт перенес эльфов в самое большое, западное кострище. В нем, когда капище действовало, огонь горел постоянно. В этом месте Лакгаэр убил волхва, который поддерживал священный огонь. Сейчас от кострища осталась только яма, набитая пеплом, и в ней-то и оказались эльфы.
Шенвэль переступил с ноги на ногу. Что-то противно хрустнуло. Эльф огляделся. Слева от них обнаружился частокол с насаженными на верхушки кольев черепами. Над оградой тускло сияла в лунном свете огромная статуя. Напротив кострища в ограде был проход. В него вела тяжелая балка, смутно белевшая в темноте. В капище слышались голоса.
Лакгаэр смотрел в прямо противоположную сторону. На небольшие, до пояса человеку валуны, которыми было огорожено кострище. Мох на них серебрился в лунном свете, словно небывалые водоросли.
Шенвэль размял пальцы.
– Считай, что ты уже дома, – ободряюще улыбаясь, сказал он Лакгаэру.
– Вы должны покинуть капище до полуночи. До того, как тень Ящера перечеркнет жертвенник и коснется другого идола, того, который стоит в храме, – пробормотал Лакгаэр.
Старый эльф невольно покосился на статую Ящера и задохнулся, увидев свой тесак.
– Мы быстро обернемся, – сказал Шенвэль. – Одна нога здесь, другая там.
Шенвэль аккуратно сложил пальцы. Лакгаэр снова очутился в магическом пространстве. А через несколько мгновений, показавшихся старому эльфу бесконечными, он снова оказался в своем розарии.
Лакгаэр некоторое время смотрел на пылающее в лучах заката море, а затем вошел во дворец. В голове его плыла звенящая пустота. Увидев хозяина, слуга всплеснул руками. Лакгаэр, взглянув на свою одежду, увидел, что дорогой камзол по пояс испачкан в золе. Но эльфу это было уже безразлично. Он смог вернуться оттуда. Живым. Больше Лакгаэру было не надо ничего.
Слуга наполнил для него ванну. Эльф долго нежился в теплой воде. Затем поужинал, и самые обычные блюда казались Лакгаэру сказочно вкусными. Из состояния эйфории Лакгаэра вывел вопрос дворецкого, ждать ли к ужину господина Шенвэля и его подругу. Вздрогнув, старый эльф ответил, что гости вернутся поздно. Дворецкий с поклоном удалился. Лакгаэр почувствовал первую тень на своем сияющем счастье.
Эльф прошел туда-сюда по пустынной столовой. Глухое беспокойство нарастало в нем. Надо было как-то заткнуть наметившуюся брешь, чем-то занять себя. Тут Лакгаэру вспомнились слова Светланы о каталоге. Лакгаэр ухватился за эту идею. Он прошел в свой кабинет, решив составить хотя бы рубрикатор. Дворецкому он наказал сразу сообщить, когда гости вернутся.
Некоторое время эльф прилежно скрипел пером, записывая по памяти названия и краткие аннотации к книгам, которыми владел. Колокол в Рабине звонил каждый час. При звуках колокола эльф вздрагивал, и некоторое время смотрел в пустоту, а затем сильнее углублялся в работу.