Хозяйка Дома Риверсов

Грегори Филиппа

Я смотрела ей вслед. Хорошенькая молодая женщина в теплый весенний день, легкой походкой идущая по тропинке меж зеленых изгородей, на которых уже расцветали белые розы, напоминала чудесное видение. Но я знала: удаляясь от родного дома, Элизабет приближается к своему будущему и намерена потребовать то, что принадлежит ей по праву. Однако мне по-прежнему было неясно, как оно сложится, ее будущее.

Затем в кладовой я сняла с полки маленький кувшин, плотно запечатанный воском. Там было любовное зелье, которое я приготовила для первой брачной ночи Энтони. Это зелье я отнесла в нашу пивоварню, капнула три капли в кувшин с самым лучшим элем и поставила кувшин вместе с нашими парадными бокалами на стол

в гостиной. А потом стала ждать, просто ждать, наблюдая, как весеннее солнце просвечивает сквозь муслиновые занавески на окнах, слушая, как на дереве за окном поет черный дрозд…

Долго ждать не пришлось. Посмотрев в сторону дороги, я увидела Элизабет, улыбающуюся, даже смеющуюся, идущую рядом с красивым юношей, которого я когда-то еще ребенком впервые встретила в покоях королевы; тогда он учтиво, как взрослый, склонился к моей руке. Теперь же он стал высоким молодым мужчиной, королем Англии. Он вел под уздцы своего огромного боевого коня, а в седле, крепко уцепившись за луку и сияя от счастья, сидели оба моих внука.

Отойдя от окна, я распахнула перед ними широкую дверь гостиной. Я заметила, как вспыхнула Элизабет, как светло улыбнулся король, и подумала: неужели колесо Фортуны снова закрутилось? Возможно ли в действительности то, что мне сейчас показалось? Возможно ли?

Послесловие автора

Я открыла для себя Жакетту, работая над историей жизни ее дочери, Елизаветы Вудвилл, которая самым невероятным образом — и, кстати, при содействии своей матери, — ухитрилась заключить тайный брак с королем Эдуардом IV. Жакетта публично назвала себя одной из свидетельниц их венчания; помимо нее в часовне были также священник, мальчик, певший псалмы, и еще двое свидетелей. Она же устроила для молодой пары тайный медовый месяц.

Честно говоря, она могла бы сделать и больше. Позднее ее, правда, обвиняли в том, что она заставила короля жениться на своей дочери с помощью магии; на судебном процессе даже были представлены свинцовые фигурки Эдуарда и Елизаветы, накрепко перевитые золотой проволочкой.

Уже одного этого вполне хватило, чтобы заинтриговать меня! Всю свою жизнь я занимаюсь женскими судьбами, местом женщин в обществе, их борьбой за власть. И чем больше я читала о Жакетте, тем сильней она заинтересовывала меня; это был тот самый исторический персонаж, которые мне особенно нравятся: существование таких людей традиционная история как бы пропускает, а порой и вполне сознательно отрицает, однако же их возможно открыть заново, соединив множество разрозненных сведений и прочих элементов этой головоломки.

Жакетта прожила поистине невероятную жизнь, но об этой жизни крайне мало известно — нет ни достойных свидетельств, не сохранилось ни писем, ни дневников. Отсутствует и ее биография, а потому я решилась взяться за некое эссе на эту тему и опубликовала его вместе с работами двух других историков — Дэвида Болдуина, который пишет о Елизавете Вудвилл, и Майка Джонса, любимым персонажем которого является Маргарита Бофор, — в сборнике «Женщины в войне Роз: герцогиня, королева и королева-мать».

Выйдя замуж за английского герцога Бедфорда, Жакетта стала, по сути дела, первой дамой Франции, ведь ее муж управлял этой страной в качестве регента. Но после смерти Бедфорда она снова вышла замуж — и на этот раз по любви. Став женой сэра Ричарда Вудвилла, бывшего оруженосца Бедфорда, она подверглась осуждению в обществе и была вынуждена уплатить немалый штраф за нарушение тех правил, согласно которым должны вступать в брак женщины, принадлежащие к королевским семьям. Затем Жакетта верой и правдой служила Маргарите Анжуйской, была одной из ее любимых фрейлин и близкой ее подругой; оставалась она рядом с королевой и в самые трудные и тревожные годы Войны

Алой и Белой розы. После страшной битвы при Тоутоне и поражения ланкастерцев сын Жакетты и ее муж сдались на милость победителя — короля Эдуарда IV. Их семья, возможно, так и жила бы тихо и мирно при правлении нового короля из династии Йорков, если бы не красота их овдовевшей дочери, если бы не страстная натура молодого короля и — кто знает? — если бы не магия Жакетты.

Будучи тещей Эдуарда IV, Жакетта в полной мере воспользовалась своим взлетом, став одной из самых влиятельных придворных дам. Она прожила достаточно долго: пережила гибель горячо любимого мужа и не менее горячо любимого сына; всячески поддерживала свою дочь, когда Эдуард терпел поражения в войнах, а его жене с детьми приходилось скрываться в святом убежище, и, наконец, стала свидетельницей триумфального возвращения Эдуарда IV на трон. Большую часть жизни Жакетта находилась в самом центре великих событий. И очень часто сама была их активной участницей.

Почему никто из ученых ею толком не занимался, остается для меня загадкой. Но она принадлежит к той значительной части представительниц женского населения, жизнь и судьба которых предана историками забвению в пользу представителей населения мужского. Кроме того, данный период истории относительно слабо изучен по сравнению, допустим, с более недавними временами или хотя бы эпохой Тюдоров. Я рассчитываю, что гораздо большее число историков займутся все же пятнадцатым веком, и очень надеюсь на появление большего числа исследований, посвященных женщинам того периода. В том числе и Жакетте Риверс.

Могу предположить, что ее всегда вдохновляла фамильная легенда о Мелюзине, водной богине, история которой прекрасно описана в Музее Люксембурга как часть истории этого герцогства. Даже сегодня экскурсоводы, водя по городу экскурсии, непременно показывают те скалы, под которые провалился бассейн Мелюзины, когда ее супруг нарушил обещание и стал за нею шпионить. Разумеется, легенда о Мелюзине использовалась и в искусстве, и в науке того времени, и Жакетта, я полагаю, читала весьма популярную тогда книгу, в которой рассказывалась история ее божественной прародительницы. Думаю, очень важно, чтобы мы, современные читатели, понимали: религия, спиритуализм и магия имели огромное значение в духовной жизни Средневековья.

Сквозь все исторические записи тянется некая нить, связывающая Жакетту и даже ее дочь, королеву Елизавету, с колдовством; на этом я и основывала кое-какие вымышленные мною сцены романа. Использование игральных карт для предсказания будущего — обычная средневековая практика; впрочем, у нас такие карты называются картами Таро. Алхимия в те времена воспринималась как духовная и научная деятельность, и Маргарита Анжуйская предоставила алхимикам законную лицензию, пытаясь найти средство для исцеления своего мужа от его непонятной болезни, которую многие и впрямь объясняли воздействием на него черной магии. Практика лечения травами и высаживания растений в соответствии с фазами луны была широко распространена и во многих хозяйствах вполне успешно применялась. Усиление беспокойства в обществе, связанное с применением магии и колдовства, пришлось в Европе как раз на середину пятнадцатого века и далее нарастало. Процесс Элеоноры Кобэм описан в исторических источниках; она была одной из жертв начавшейся охоты на ведьм.

Читатели, возможно, захотят также посетить мой сайт www.PhilippaGregory.com, где публикуются новые эссе, исторические споры, всевозможные вопросы и ответы на них, касающиеся этого романа, а также других романов данной серии. Следующая моя книга будет посвящена дочерям Ричарда Невилла, графа Уорика, и я уже наслаждаюсь исследованием соответствующих материалов и полна вдохновения, сочиняя эту историю.