Хозяйка города Роз

Гойгель Юлия

Ужинаем мы вдвоём с сыном. Я понимаю, что Алмазов занят и поест позже. Отвлекать его тарелкой каши точно не стоит. Затем ложимся с Артёмом снова в гостиной. Смотрим несколько мультиков, читаем вчерашнюю книжку.

— Он классный, — вдруг произносит сын.

— Кто? — не сразу понимаю я. — Герой из книжки или мультика?

— Твой бывший сосед, — зевая, отвечает Артём.

— Ты ему ещё не успел надоесть, — шучу я.

— Я буду к нему в гости ходить, — решает сын. — Ты же мне разрешишь?

— Разрешу, — обещаю я и глажу сына по волосам, таким же густым и жёстким, как и у отца.

Крепко обнявшись, мы засыпаем.

— Эльф, пошли

в кроватку, — меня будит тихий шёпот Артура. Он поправляет плед на ребёнке, целует его в щёку и протягивает мне руку.

— Мы ужинали. Там тебе осталось. Хочешь, я погрею?

— Я сам погрею. Но ты можешь со мной посидеть, если хорошо себя чувствуешь, — просит он. — Таблетки все выпила? Ничего не забыла? Давай, глаза закапаем и горлышко ещё раз обработай.

В кухне мы включаем не основной свет, а настенное бра. Забравшись в кресло вместе с ногами, я смотрю, как Артур ест. Прежде, чем меня разбудить, он принял душ. Его волосы ещё влажные и мне хочется поправить их своей рукой. Так, как я поправляю Артёму. Не удерживаюсь и касаюсь его головы ладонью.

— Поправила, чтобы утром в разные стороны не торчали, — оправдываюсь я, когда он смотрит на меня.

— Спасибо, Эль.

На мне спальные майка и шорты. Температура есть, но меньше, чем вчера. Я даже таблетку не пила.

— На улице стало жарко и в доме тоже, — говорит мужчина. — Одеяло слишком тёплое. Давай одним пододеяльником накроемся?

— Наверное, мне будет холодно. Я привыкла всегда под одеялом.

— Не будет холодно, — обещает Артур. — Попробуем?

Он складывает одеяло и достаёт из шкафа широкий пододеяльник. Набрасывает на меня и ложится рядом. Его руки начинают поднимать мою майку, обнажая грудь. Я возмущаюсь:

— Что ты делаешь? Сегодня я не мокрая!

— А я и не снимаю, — он прижимает меня к своему горячему телу. Мужское возбуждение давит на низ моего живота.

— Голодный, — бормочу почти про себя. Но он слышит.

— Для меня что-то есть в эльфийском меню?

— Предложение. Я могу спать в детской. Нормально там на кровати помещаюсь.

— Побуду на диете. Говорят, что разгрузочные дни тоже периодически нужно устраивать, — шепчет мне в ухо. — Сними маечку. Пожалуйста. Я ничего не откушу, даже облизывать не буду.

Ничего не отвечаю. Но, когда он снова пытается стянуть с меня топ, поднимаю руки. Мужчина вновь вжимает мою грудь в свой торс, обхватывает мои бёдра своими ногами. Поправляет мои волосы, чтобы прижаться к моему виску губами. Я чувствую на своём лице его тёплое дыхание. Мне некуда деть руки, и я снова обхватываю ими его шею.

— Так что там за история с туалетной бумагой? — спрашивает Алмазов.

Я рассказываю. Он смеётся. Но говорит о другом:

— Во сколько Артём обычно просыпается?

— Около десяти, когда в школу не нужно. Может и до двенадцати в кровати валяться, если я телефон не заберу.

— Я поставил будильник на семь утра. Поработаю в детской, чтобы вам не мешать. Часиков до двенадцати. Но если будешь плохо себя чувствовать, зайдёшь и скажешь. Я присмотрю за Артёмом.

— Спи. Тебе всего шесть часов осталось!

Глава 40. Санаторий

В среду я чувствую себя намного лучше. Но всё равно засыпаю после трёх дня, когда Артур освобождается и идёт обедать, заодно приглядывая за Артёмом. Когда просыпаюсь в начале шестого, в доме никого нет. Даже пугаюсь. За эти дни я отвыкла от одиночества. Выхожу на улицу в чём спала: в спальных шортах и майке. Во дворе стоит автомобиль

Артура. Никто никуда не уехал. А рядом — Марека. С соседнего участка слышатся голоса.

Площадь участка Алмазовых больше нашего. К тому же там снесены все хозяйственные постройки. Они сильно обветшали, и мы с Мареком года два назад вновь воспользовались услугами экскаватора. Нанятые рабочие всё, что можно было разобрать — разобрали. Что-то забрали себе, что-то вывезли на городскую свалку. А остатки фундамента вместе с мусором зарыли в землю и хорошо утрамбовали. Но цветами освободившуюся часть я ещё не успела засадить.

Прохожу через калитку между нашими заборами, и останавливаюсь, опираясь о гладкий деревянный столб. Артём и ещё пятеро ребят с нашей улицы играют в футбол. Вместе с ними — Артур и Марек. Они поделились на две команды в каждой из которых по одному взрослому. Оба мужчины с обнажёнными торсами, как и мальчишки. На Артуре — джинсовые шорты, на Мареке — дорогие брюки. Видимо он приехал сразу с работы. Строгая белая рубашка Марка, как и майка Артура висят прямо на деревянном столбе, о который я опираюсь. Меня пока не замечают и мне хочется понаблюдать за игрой, а не идти в дом, чтобы одеться. Всё же в открытом спальном комплекте неприлично стоять перед друзьями Артёма. Я беру рубашку Марека и закутываюсь в неё. Она на мне смотрится, словно халат. От неё приятно пахнет дорогим парфюмом и чуть-чуть личным запахом мужчины. Глядя, как они играют во дворе, где когда-то жила Ева, я думаю о подруге. Не случись трагедии, всё могло сложиться иначе. Мы с ней вдвоём сейчас могли наблюдать за точно такой же картиной. И трое мальчишек могли быть их с Мареком сыновьями. Ева хотела нескольких детей. Лишь иногда они с Марком предохранялись с помощью презервативов, а остальные разы, как и мы с Артуром — весьма ненадёжно. Но Ева не забеременела за два года, а я умудрилась за один месяц. Если быть совсем точной — за две недели.

Сильные мужские тела мелькают перед глазами. А вдруг и у нас с Артуром всё сложилось бы? Тогда наши дети могли играть вместе. А мы с Евой стоять возле этого столба и наблюдать за ними. А потом пошли бы в дом и заказали на всех несколько пицц. Сидели бы на двух диванах, а наши дети — у стола на ковре. Затем бы все разошлись по спальням. И возбуждение Артура, упирающееся в меня через бельё, воспринималось бы мною совсем иначе. Конечно, если бы он не уехал, скорее всего работал бы в одном из городских офисов с восьми до пяти обычным специалистом, а я — в разваливающемся городском предприятии. Возможно, в качестве подработки, могла брать частные заказы. И мы бы считали деньги от зарплаты к зарплате, стараясь что-то отложить на крупную покупку. О, как бы я этого хотела! Оставаться с ним вдвоём в маленькой кухне! Чтобы между нашими возбуждёнными телами не было белья, Миланы и Кости, людского осуждения и запретов собственной совести! Города, утопающего в розах, где за лепестками прячутся шипы. И сладкой любви Марека. За которую я всё это время держусь.

Прикрыв глаза позволяю себе ещё немного помечтать. Сейчас подойдёт Ева. Ещё минуту и станет рядом со мной…

Тёплые руки касаются моей спины. Узкие пальцы давят на плечи. Но Ева бы не держала меня так сильно. Я распахиваю глаза и оборачиваюсь. За моей спиной стоит Костя. Тоже в деловом костюме. Сразу с работы. И я не могу сбросить его руки со своих плеч. Ведь десять лет назад именно они пришли мне на помощь.

— Привет, — произносит муж.

— Привет, — шепчу я.

— Чего сидишь здесь полуголая?