Хозяйка города Роз
Шрифт:
— Эльф, ты сказала мне «да»?
— Нет, примерить решила, — никак не угомонится Добровольский.
Она всё же поворачивается к нему:
— Марк, когда ты будешь жениться, мы тебе кольца откупим. Заранее не получится, размера твоей невесты не знаем.
— Почему, знаем, — возражает Элине Марк. — Но я подожду, пока вы разведётесь. Куплю ещё дороже.
Сукин сын! Глажу девушку по плечам напоминая о себе:
— Эльф, ты мне «да» не сказала. И не поцеловала. Я всё же тебе предложение сделал. Первый раз в жизни, между
— Ой, забыли на камеру снять. Для истории, — ёрничает Марек.
— Да, Артур, — отвечает мелкая засранка и целует … Добровольского. — Марк, ты же не обиделся? Тебя я тоже люблю, но его…
— …больше, — подсказываю я.
— …по-другому, — заканчивает Эля. — Марек — ты самый лучший мужчина в моей жизни, самый достойный, самый невероятный. Я хочу, чтобы ты таким и остался. Я не смогу тебя потерять. Не представляю, как буду жить без тебя, поэтому, в Загс лучше с Артуром.
Теперь он целует её. Не в щёчку, а в губы, засовывая в неё свой язык. В мою почти жену. Сдерживаюсь от совета куда сунуть ему свой язык, так как понимаю, что в неё он тут же с радостью и туда засунет. С моего, получается, разрешения. А она точно согласилась за меня замуж идти, а не за него? Может, я что-то перепутал?
Эля тяжело вздыхает, прерывает поцелуй и поворачивается ко мне лицом.
— Я посплю, хорошо? — шепчет нам обоим и упирается лбом в мою грудь. Офигеть! Она меня, что, в Загсе целовать собралась? Определённо, такая её реакция на моё предложение руки и сердца мне не нравится.
— А меня ты поцеловать не хочешь? — всё же спрашиваю у неё.
— Хочу. Проснусь. Приму душ, почищу зубы и поцелую.
— В одну памятную ночь ты чистить зубы через каждые пять минут не бегала, — не сдерживаюсь я от резкости.
— Тогда ты почти мужем не был. Всего лишь вторым любовником, — зевая, выдаёт она.
Нормальное начало семейной жизни.
— Не будет у тебя больше любовников, — сразу предупреждаю я. — Бывший любовник, тебя это тоже касается.
— На то и любовник, чтобы муж не знал, — отзывается Добровольский. — Дай Эле поспать. А то отправлю в другую спальню.
— Марк, ты …. Да ты… — замолкаю, потому что Эльф зажимает руками свои маленькие ушки.
Определённо не правильное начало. Может, потому что мы в чужом городе?
Но заснуть, как у Эли, у меня не получается. Перехожу на шёпот:
— Марк, а до какого месяца при беременности сексом заниматься можно?
— Тебе — уже нельзя. Иногда женщины уже при беременности беременели ещё раз. Такие случаи известны. Поэтому держи свой член подальше, — советует друг.
— Это, наверное, от женщины зависит, а не от мужчины, — не соглашаюсь я.
— Не сунул бы мужчина и от женщины ничего бы не зависело, — хмыкает Марк. — Сроки половой жизни определяет врач в каждом конкретном случае. Кто-то и до самых родов сексом занимается, а кому-то и с первого месяца противопоказано. На данный момент у Элины запрета
— Марк, ты представляешь, у меня будет ребёнок!
— У тебя уже есть ребёнок!
— Я помню, конечно. Но здесь всё сначала, — устраиваю голову Эли удобнее на своей груди. Она чуть шевелится, меняя положение тела и прижимается ко мне ладошками. Не выдерживаю, целую приоткрытые губы.
— Артур, — шепчет мне в рот. Не путает с Марком. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, Эльф. Всегда любил, всегда буду любить.
Когда она вновь засыпает, начинаю доставать друга. Мне по-прежнему не спится:
— Марк, крёстным ещё раз будешь?
— Буду и свидетелем буду. И любовником, если она позовёт, — обещает, не меняя интонации.
— Она не позовёт, Марк. Я уверен. И у меня больше никого не будет. Я никогда так не поступлю с ней.
— Поживём, увидим, — философски отвечает Марек. — Любая твоя ошибка — это шанс для меня.
— Ты не любишь её так, как люблю я. Как ты любил Еву.
— Так не люблю, — соглашается товарищ. Мне кажется, что он что-то хочет добавить, но не делает этого. Я продолжаю:
— Марк, наверное, не стоит проводить роспись в Загсе? Эле там не нравится. Давай отреставрируем старую беседку в парке. Как думаешь, новые городские власти разрешат?
— Разрешат. У города никогда нет лишних денег. Кто откажется от халявы. Благоустроим ещё что-нибудь, чтобы точно разрешили. Ты же не планируешь роспись на следующей неделе?
— Нет. По Косте ещё сорок дней не прошло. Нужно проявить уважение. Но и затягивать не стоит. Не хочу, чтобы весь город на Элин живот пялился.
— Посмотреть на вас, точнее на нас, многие придут, — смеётся Марк. — Наверное, ещё не на одной свадьбе свидетель не будет таким популярным. Кстати, знаешь за что меня официально сняли?
— Нет. Я, кроме Антона, вчера и сегодня ни с кем не общался.
— За туалетную бумагу. Так и написали, что были допущены многочисленные случаи нарушения обеспечения санузлов всем необходимым. Мне не раз делали замечания, а я на них не реагировал. Проявил злостную халатность. Даже на момент убийства Кости в санузле платной палаты не было туалетной бумаги. Если бы она была, Костю, получается не убили бы, — рассказывает Марк.
— Я уверен, что Димон здесь не при чём. Попрошу Михаила, чтобы провёл своё расследование. Что-то говорит мне о том, что наша полиция, не смотря на общественный резонанс, спустит всё на тормозах. Город ещё долго будет помнить, про наш тройной секс с Элей, а не про убийство Кости.
— Я тоже в этом уверен, — соглашается Добровольский. — Кто-то решил пойти не против Кости, а против нас.
— Мы выстояли, Марек?
— Выстояли, — он встаёт и поправляет на Эле одеяло. Доходит до двери, но оборачивается. — Тур, любовь — это ещё не всё. Делай её счастливой. Каждый день. Это сложнее всего. Тогда вы тоже выстоите.