Хозяйка города
Шрифт:
— Я поеду с вами, — обречённо сказала Вета. — Мы поедем.
Автоматические двери бизнес-центра застряли в неопределённом положении. Антон протиснулся между не до конца съехавшимися створками и предъявил выскочившему охраннику удостоверение.
— Центр, открывайте.
— Наконец-то вы приехали! Всё утро звоню в дежурную часть, а мне говорят, что все оперативники сейчас заняты. У нас тут такое творится, что бежать хочется.
Сабрина без усилий прошла мимо заклинивших створок следом за
В просторном холле было пусто и тревожно. Лысеющий охранник, крест-накрест перечёркнутый оружейными ремнями, махнул рукой в сторону пропускных терминалов.
— Это началось примерно в четыре утра. Электричество выключили, я звонил на подстанцию — там ничего понять не могут. Вместо воды из кранов хлещет какая-то чёрная дрянь. Запах болота. И ещё это… слышите? Слышите, да?
По пустым коридорам разнёсся жуткий скрежет металла об металл, долгий, переходящий с одной ноты на другую, жуткий и говорящий. Вета вздрогнула.
— Скрипач, — чётко выговорила Сабрина, развернулась и ушла в сторону шахты лифта.
— Не работает, — крикнул ей вслед охранник.
— Ключи от выхода на крышу, — потребовал Антон.
— У старшего по смене.
На двадцатый этаж они пришли чуть запыхавшись: Антон и старший по смене, бряцающий связкой магнитных ключей. Сабрина уже ждала их там, у металлической двери, намертво впаянной в проём. Вета с охранником отстали на три этажа.
Начальник охраны бессмысленно подёргал за ручку, попробовал зачем-то все ключи — один за другим. Дверь стояла намертво. Он развёл руками. Город рванулся туда, но Вета отчаянным усилием удержала его.
— Чёрт знает, что такое, — пробормотал охранник у неё над ухом.
Начальник смены глянул в их сторону и, кажется, заметил Город, потому что лицо его стало озадаченным, потом — побледнело почти до синевы.
И тут захрипела система громкой связи — одновременно и громко, на всех этажах. Хрип смешался с металлическими ударами и почти живым знакомым голосом сказал:
— Мне нужна хозяйка города. Я буду говорить с ней.
Ветер ударил в огромные окна, и на секунду Вете почудилось, что здание с бешеной скоростью несётся вниз и вот-вот рухнет поперёк трассы.
— Где здесь пульт управления громкой связью? — обернулся к ним Антон. До сих пор он внимательно изучал дверь.
Пульт управления нашёлся на шестнадцатом этаже. Антон включил микрофон, потрогал его пальцем и только потом пропустил к нему Вету.
— Я здесь, — сказала она чужим голосом, разнёсшимся по всему зданию. Город стоял у неё за плечом, непривычно материальный, сгусток утреннего тумана с росчерками пасмурного неба.
— Ты поднимешься ко мне, — произнёс Скрипач голосом Маши. — Но сначала брось амулеты в окно.
На всех этажах разом захрипело, и через пелену потустороннего шума прорвался её настоящий голос:
— Не надо,
Отражения Сабрины и Антона в тёмном стекле переглянулись. Вета достала из кармана платья связку брелоков, умилительно бесполезных на вид. Единственное окно в комнате со щелчком открылось, и утро захотело пробраться вовнутрь, но наткнулось на стену из глухого протеста.
Вета бросила вниз связку и не дождалась звука от удара об асфальт. Может быть, туман внизу просто проглотил её последнюю защиту. Проглотил и тут же начал переваривать.
Антон взял её за локоть, Вета походя дёрнулась и легко увернулась от следующего прикосновения.
— Я всё сделала.
— Поднимайся, — произнесла Маша, наполнив всё здание эхом от своего голоса. Последняя нота дрогнула и неуловимо изменилась: — Уходите отсюда. Уходите.
Вета повернулась к двери — Антон преградил ей дорогу.
— Пусть он идёт. А ты останься. Это их конфликт, а не твой.
Она выдохнула, потому что мгновение не знала, что ему ответить.
— Антон. Ты ничего не понимаешь. И двадцать пять лет назад ничего не понимал. Знаешь, почему я выбрала его, а не тебя? Потому что ты умеешь любить только самого себя. А он любит меня. И я люблю его. Я его не оставлю.
Он выпустил её руку и сам отошёл в сторону.
— Прости меня.
Она ничего не ответила. Под четырьмя внимательными взглядами Вета зашагала по лестнице вверх. Город шёл не сзади — теперь он шёл вровень с ней, и даже опережал на полшага.
Чахоточно-бледный рассвет, занявшийся над соседними высотками, так и не расцвёл в полную силу. Сабрина сидела на подоконнике распахнутого окна, покачивала ногой и смотрела вниз. Ватное одеяло тумана только сильнее сгустилось.
Было тихо. Тихо, как бывает в шесть утра в городе, и даже ещё тише.
— За что ты просил прощения?
Охранник, забившийся в угол, поднял голову, но быстро уловил, что Сабрина обращается не к нему. Она говорила с Антонио — а тот стоял у стены, ткнувшись в неё лбом, и даже не шевелился.
— Так за что? — повторила Сабрина, выждав положенное количество секунд.
Он наконец обернулся. Буркнул:
— Не свались.
Вернулся измотанный начальник смены. От него пахло чёрной водой и болотом, а лицо влажно блестело. Умыться он что ли пытался из-под неработающего крана.
— Там дверь открылась. Я не стал заходить.
Сабрина мгновенно слетела с подоконника. Она первой оказалась на лестнице, первой — у двери, в которую теперь влетал тонкий хвостик сквозняка. Крыша здания точно грибами поросла шахтами вентиляции и усиками громоотводов. Влажное покрытие было цвета предрассветного неба. Или, может, небо было цвета покрытия.
Маша нашлась у одной из шахт — сидела там, привалившись спиной к влажной стене, тяжело дышала.
— Как ты?
Хватаясь за горло, Маша глянула на неё. Выдавила из себя улыбку.