Хозяйка Горячих ключей
Шрифт:
— Прекрасное утро за окном, дитя мое, - голос «преподавателя» прозвучал одновременно с моментом, когда она открыла глаза.
Довольно просторная комната с белыми потолками и стенами, ровные рамки из молдингов - планок на стенах, большая картина с закатным солнцем над горами.
Светлана повернула голову и, сев в незнакомой кровати, открыла рот: перед ней стояли три незнакомые женщины.
***
— Александра, не делай вид, что тебя ударили пыльным мешком и ты потеряла память. Мне достаточно твоего батюшки-проходимца, от брака с которым отговаривала матушка.
— Это что за спектакль? Вы кто? – тихо спросила она, продолжая рассматривать пигалицу, решившую пошутить над Светланой. Тонкая талия, высокая грудь, закрытое платье с длинным рукавом. Тонкая, явно дорогая шаль на плечах. Сейчас такую купить – надо постараться. Видно, что вязали из пуха руками. Каштановые волосы с редкими седыми штрихами высоко подняты и заколоты то ли заколкой, то ли шпилькой. Ее лицо портило лишь одно – привычка щуриться, словно она плохо видела.
— Браво, милая, браво! Я горжусь тобой, детка, - третья, которую она идентифицировала, как преподавателя, оказалась совсем не такой, как она представляла себе. Невысокая девушка лет двадцати пяти, пухлая, с веснушками, которые скидывали еще пару-тройку лет с этого и без того озорного лица в обрамлении рыжих кудряшек, которые она, видимо, пыталась стянуть на затылке, но они выскакивали, как пружинки. Бежевое платье, из-под которого торчали только носы кожаных светлых туфелек, готово было лопнуть от натяжения. «И почему она надела платье, которое ей мало?» - подумала Светлана.
Светлана Борисовна закрыла глаза и снова открыла. Эти трое не пропали, причем третья, словно сошедшая из книги, была настолько колоритна, что костюмом дело не закончилось. Ее выражение лица говорило: «А я вам говорила!». Здесь поверил бы даже Станиславский. Темная юбка с синей полоской по подолу, такая же синяя, как полоса, сорочка, заправленная в юбку. И туда же, под пояс просилась грудь.
Светлана поняла, что рассматривает чужую грудь и ей стало стыдно. Рубашка под сорочкой делала такими явными эти детали… «и какого черта она не носит бюстгалтер?»- подумала она и подняла глаза к лицу женщины.
— Батюшка не говорил, что головные мозги отдыхают только ночью, и коли не спать, то они ссыхаются? – с каким-то запредельно важным видом женщина лет шестидесяти, по-сути ее ровесница, объясняла Светлане странные вещи. Редкие волосы ее были совсем седыми, но ровно подстрижены чуть ниже мочки уха, и от уха до уха от лица их сдерживал то ли ободок, то ли гребень. Походила она на Мордюкову не только из-за прически… хорошая актриса. Давно таких Светлана не видела ни в театре, ни тем более в кино.
— Спасибо, милые женщины, мне все очень понравилось, а теперь откройте мне тайну – кто вы? – Светлана начала уже немного пугаться от всего происходящего, но тут поняла одну вещь, которая напугала ее еще сильнее: ее голос не был ее голосом. Воздух выходил из ее легких, благодаря привычным движениям языка и губ становился словами, но голос… это был тонкий и нежный голосок девушки, а не привычный уже Светлане свой. Хоть она и сюсюкалась с детьми, он сильно поменялся,
Раньше она отшучивалась тем, что была не «тонкой-звонкой», а толстой и тихой. Каждый кусок торта откладывался на ее талии моментально, и эту свою часть жизни она тоже строила «согласно купленному билету», то есть следила за весом всю жизнь. А с голосом работала - старалась говорить мягче, нежнее. Тем более разговаривать приходилось в основном с детьми.
— Александра, милая, наверное, у тебя шок. Запоздалый. Ты накануне не поняла всей серьезности ситуации, а теперь, вот… полежи чуть. Дарья тебе чаю сделает, а Ольга почитает стихи, или что вы там читаете с ней обычно, - высокая и тонкая вдруг сменила тон и заговорила со Светланой ласково, как с ребенком.
Светлана опустила глаза и увидела свои ноги, торчащие из-под одеяла. А потом руки…
И все потемнело.
2.
«Какие еще могут сниться сны после такого чтива?» - проснувшись, думала Светлана Борисовна. Он открыла глаза и смотрела в потолок.
Шелест бумаги отвлек ее от мысли. Она опустила глаза и увидела окно из своего сна. Перед ним в кресле сидела девушка с газетой. Лица ее не было видно, но по одежде она сразу поняла, что это та самая из сна… Преподаватель.
Светлана лежала, не шевелясь, и старалась дышать ровно. Пара шагов отделяли ее от газеты, и она легко смогла прочитать заголовок страницы, повернутой к ней.
«Царская семья проведет Рождественские каникулы в Москве и Санкт-Петербурге». Дальше мельче, но все еще разборчиво: «Эта ежегодная традиция – дань памяти прежним столицам Российской Империи».
В глазах поплыло. Даже не от сути прочитанного, а от того, что она смогла без очков прочитать что-то мельче вывески на аптеке. Не двигаясь, она повертела глазами, осматривая комнату: хороший трехстворчатый шкаф, письменный стол, заваленный книгами и бумагами, зеркало в деревянной раме на стене и столик на двух ножках под ним. Такую мебель можно увидеть только в музее или домах очень зажиточных людей, любящих окружать себя дорогими раритетными предметами роскоши.
Девушка в кресле свернула газету и заметила, что Светлана не спит. Она не заторопилась моментально подскочить и заговорить с ней. И они обе молча смотрели сейчас друг на друга.
— Прошу, скажите, где я и кто вы? – прошептала Светлана, надеясь, что она вот-вот проснется у себя дома, на улице услышит привычный шум города, сирены и стук двери в подъезде, который так раздражал ее бессонными вечерами.
— Сашенька, ты Сашенька. Александра Прохоровна Уманская, - тихо ответила девушка, будто боясь спугнуть Светлану.
— Нет. Я Светлана Борисовна Некрасова, воспитатель детского сада, но сейчас на пенсии и должна пойти в парк, а после… - Светлана замолчала и подняла руку, чтобы привычным жестом поправить волосы.
Волос на голове было как-то уж очень много. И она, наконец, поняла, что мешает ей поднять эту самую голову! Она лежала на косе. Потянувшись к шее, она вытащила из-под себя волосы и ахнула. Темная коса с красной лентой не была шуткой. Она дернула за нее, и голова метнулась на подушке.
— Сашенька, сейчас не время шутить, - лицо девушки становилось все более озадаченным, и она принялась кусать пухлую губу.