Хозяйка хрустальной гряды. Книга вторая
Шрифт:
— Кэл, ты прости, но мне возвращаться пора. Меня наверно уже ищут.
— А ты вообще откуда? — заинтересовано спросил парень. Я махнула рукой в сторону возвышавшихся в туманной дали гор.
— Так ты с севера! А здесь в гостях? — обрадовался Кэл. — А давай я тебя провожу! У меня перед глазами мгновенно стало суровое лицо Пухлика. Представила, что скажет мне моя маленькая блюстительница нравов, если незнакомого мужика в замок приведу. Да и не очень мне хотелось говорить парню, кто я такая и как сюда попала.
— Не-не-не, у меня тетя очень строгая, увидит меня с тобой, больше гулять не пустит.
— А ты еще придешь? Кэл смотрел на меня с такой надеждой, что
— Приду. Давай завтра, только не долго. Я помахала новому знакомому рукой и побежала вверх по берегу озера. Когда Кэл пропал из виду, я остановилась и посмотрела сквозь сверкающую гладь озера, представив библиотеку в своем замке. Работает! Я вернулась в то самое кресло, из которого попала к озеру. Мне начинало нравиться быть скользящей. Раз, и ты на другом конце королевства. И время экономится, и бензина не надо! За стенами библиотеки нарастал неясный гул. Двери распахнулись, в помещение ввалилась толпа народа. Впереди процессии, полная праведного гнева, летела Пухля.
— Ты где была? — мелкая уперлась лапками в бока и сверлила меня суровым взглядом.
— Гуляла. — Настроение стремительно начинало падать, странная процессия смотрела на меня с молчаливым укором. В комнату влетела Потеряшка и, рыдая, прилипла ко мне как пиявка.
— Хозяю-уушка, — подвывала она — Как же ты нас напугала-ааа.
— Гуляла она! — продолжала моральный штурм моей совести Пухля, — а ничего, что Латти чуть с ума не сошла, когда обнаружили твою пропажу, генерал всю армию на ноги поднял. Мы с лапок сбились тебя разыскивая. Весь замок на уши подняли.
В общем, оправдываться я не умею, поэтому я решила включить самый верный способ защиты, стала громко реветь:
— Я нечааа-янно, я больше не бууу-ду. Я книжку смотрела… А там…ааа. Я не хотеее-ла. Проверенный способ всех времен и народов мгновенно сработал, меня тут же все стали жалеть. Потеряшка набросилась на Пухлика:
— Не кричи на нее, у нее же гамнезия, не помнит она ничего!
— Даа-а, не помню-уу, — подвывала я, в такт Потеряшке, — откуда я знала-аа…Я картинки смотрела, а потом бах… и непонятно где. Толпа расступилась, и в комнату стремительно вошел Скай, преодолев за секунды разделявшее нас расстояние, он порывисто обнял меня и прошептал:
— Ты жива, снежные духи! Как же ты нас всех напугала!
— Я нечаянно! — продолжала всхлипывать я на широкой мужской груди.
— Не плачь Элли, мы с Латти поняли, просто не знали где тебя искать. Мой генерал улыбнулся такой теплой и нежной улыбкой, что мне стало невероятно стыдно за весь тот концерт, что я устроила. Потом прибежала няня, долго целовала и обнимала меня, повторяя как молитву:
— Моя девочка, моя девочка!
До ночи меня перетискали почти все жители дворца, выражая восторг и радость по поводу моего возвращения. Фрейлины поклялись, что теперь от меня ни на шаг, а я только согласно кивала всем и с сожалением думала, что моя личная жизнь накрылась снежным тазом.
Перед сном в спальню зашла Латти. Я виновато посмотрела на няню:
— Прости меня. Я не думала, что вы будете так волноваться.
Латти села на кровать и ласково поглаживая мои руки, сказала:
— Ты очень похожа на маму, такая же любопытная. В тебе ее любовь к жизни и непоколебимая вера в чудо.
— Расскажи мне о ней, какая она была? Скай сказал, что ты знаешь, что случилось в тот день. Почему мой отец так поступил с мамой?
Латти тяжело вздохнула и начала свой печальный рассказ:
— Скользящие никогда не покидали гряду надолго. Вражды с ледяными у них не было, но из-за пророчества ни те, ни другие никогда не
Мэйлин была другой, она всегда говорила, что мир не может вмещаться в рамки Хрустальной гряды. Он бескрайний, бесконечный, за каждым поворотом таится что-то неизведанное и чудесное. Мэйлин всегда выходила за грани дозволенного. Она была фантазеркой и мечтательницей. Она часто исчезала, а когда возвращалась захлебываясь от восторга, рассказывала мне о том, где побывала и что увидела. Я предупреждала ее, что ее вылазки плохо закончатся, но она все время смеялась и говорила, что я преувеличиваю. Однажды твоя мама вернулась очень странная, все время улыбалась и смотрела, словно сквозь меня. Отвечала невпопад, стала рассеянной и молчаливой. Только глаза сверкали как два бриллианта. На мои попытки что-либо выяснить, Мэйлин лишь улыбалась какой-то тихой и загадочной улыбкой. Она стала пропадать где-то, никому не говорила куда уходит и когда вернется. А потом, скрывать, что-либо стало невозможно, должна была родиться ты…
Я пыталась узнать у моей девочки кто отец ребенка, но она упрямо молчала и говорила что это не только ее тайна. Даже когда на свет появилась ты, скользящая продолжала хранить свой секрет. В тот страшный день, она прибежала ко мне взбудораженная и счастливая. Она сказала, что Эркар зовет ее, что он собирается открыть ледяным кланам правду о них. Что они поженятся и теперь все время будут вместе. Эркар сотворил для нее ледяное зеркало, что бы она могла приходить к нему каждый день. С его помощью она и перемещалась в его мир. Я пыталась ее остановить, просила не брать тебя с собой, просила подождать. Но Мэйлин и слушать не хотела, наивная девочка вбила себе в голову, что Эркар ради нее и дочки нашел выход.
Латти громко всхлипнула, утирая слезы, порывисто обняла меня.
— Если бы можно было вернуть время, детка… Если бы только можно было вернуть…
Сердце сжало в ледяные тиски. По коже прошел мороз.
— Что он с ней сделал?
Полными слез глазами Латти посмотрела на меня и прошептала:
— Эркар разбил грань перехода в тот момент, когда Мэйлин выходила. То самое зеркало, которое сам же для нее и создал. Не знаю, как ей удалось спасти тебя, и раз гряда до сих пор не скована льдом, то «зеркало мира» она тоже успела спрятать.
— Латти, что за зеркало? Я уже слышала о нем от Ская, но тогда не придала этому значения.
— «Зеркало мира» создала королева Беатрис, сквозь него можно увидеть и попасть в любую точку Хрустальной гряды. Оно символ нашего мира, часть его души, часть сути скользящих. Если бы зеркало попало в руки Эркара, мы навечно остались бы рабами ледяного короля. Ледяными изваяниями без сердца, без души. Гряда превратилась бы в царство льда.
Мне было больно, больно и грустно от осознания того, что тонкая грань света и добра такая хрупкая и уязвимая. От того, что любовь — светлое и чистое чувство, призванное созидать и творить, вдруг может стать таким уничтожающе разрушительным. Мне было больно, потому, что человек, данный мне создателем, что бы защищать и беречь, так малодушно уничтожил мою маму, пытаясь погубить и меня тоже. Я все думала, какой бы удивительной могла быть моя жизнь, если бы у меня были счастливые и любящие родители. Впервые за все то время, что я находилась в этом мире, я плакала от грусти и отчаянья. Я уснула под тихий успокаивающий шепот Латти и ласковую возню снежинок, нежно перебиравших пряди моих волос.