Хозяйка Источника
Шрифт:
Все эти мысли пронеслись в моей голове, когда я смотрел на часы. Здесь, на Земле Артура, на широте Авалона было около трёх пополуночи. Я переключил циферблат на Страну Вечных Сумерек – повсюду шёл пятый час терции, начиналась сиеста. Далее, на Земле Гая Аврелия, в Европе был поздний вечер. Что ж, и там и там подходящее время. Коль скоро я бездельничаю, можно поговорить с моим уполномоченным в Экваторе и узнать, как продвигаются дела с вербовкой «подсадных уток».
Я подошёл к большому зеркалу, висевшему на стене, пододвинул стул, сел и послал мысленный вызов. Приблизительно через полминуты на связь со мной вышел мой кузен Дионис, а точнее – Дионис XXXVII из Сумерек. Черноволосый и черноглазый, с вечно
В отличие от Царства Света, в Сумерках всегда терпимо относились к бастардам. Диониса никто не попрекал в отсутствии отца; он не страдал от комплекса неполноценности на этой почве, но знал своё место и не карабкался наверх по головам других. Наверное, Янус оценил это, когда хотел назначить его понтификом.
В частной жизни Дионис был мягок и сердечен, как и его мать, но не в пример ей был по натуре своей заядлым скептиком и пессимистом. В определённом смысле, он был счастливейшим человеком, ибо, предполагая наихудшее, он испытывал удовлетворение всякий раз, когда дела оборачивались не так плохо, как ожидалось; его крайний пессимизм зачастую напоминал безграничный оптимизм. Сам Дионис редко улыбался, зато в его обществе уровень веселья всегда был гораздо выше среднестатистического. Как бы компенсируя этот свой недостаток, он заставлял своих собеседников улыбаться и за себя, и за него. Друзья и знакомые считали Диониса хорошим парнем, а многие женщины находили его милым и привлекательным.
Появившись в моём зеркале, Дионис поднял руку в приветственном жесте. Он был одет в коричневый камзол с расстёгнутыми пуговицами, чёрные штаны и высокие кавалерийские сапоги с отворотами. Позади него на столе я увидел кожаную портупею, шпагу, плащ и шляпу.
– Ты на Земле Аврелия? – спросил я, ответив на его приветствие.
– Нет, но только что оттуда.
– И как там дела?
– Да так себе. Кстати, можешь добавить в свой список ещё одного завербованного.
– Прекрасно. – Я достал из блокнот, в котором вёл учёт «подсадных уток». – Кто этот ещё один?
– Твой покорный слуга.
Я машинально раскрыл блокнот на букве «т», чтобы найти названное имя, но тут же захлопнул его и уставился на Диониса изумлённым взглядом.
– Ты?!
– А почему бы и нет? Чем плоха моя кандидатура?
– Но ведь ты сам отказался.
Дионис важно кивнул.
– Я не хотел оставлять Землю Аврелия на съедение Александру. Но теперь обстоятельства изменились.
– В какую
– Для Земли Аврелия в лучшую, а для нас, несомненно, в худшую. Со вчерашнего дня орден Святого Духа в трауре по поводу безвременной кончины своего гроссмейстера.
– Александр умер?!! – поражённо воскликнул я.
– Не думаю. Похоже, он просто инсценировал свою смерть, чтобы навсегда покинуть этот мир.
– Но с какой стати?
Дионис смерил меня долгим взглядом.
– Мне кажется, его поступок вполне логичен. Ты знаешь, что сделал Магомет, когда гора не пошла к нему? Представь себе, он сам пошёл к ней.
– По-твоему, Александр начал охоту на меня?
– А ты сомневался? Говорил же я тебе, что он жаждет твоей крови. И если он решил бросить своё уродливое детище, этот гнусный орден, то только ради мести. Я уже успел переговорить с дедом, и он согласен со мной – Александр встал на путь вендетты.
Я ухмыльнулся.
– И как же он доберётся до меня? Отправится в бесконечность? Скатертью ему дорога – в самое пекло.
Дионис покачал головой.
– Александр не глуп и не пойдёт на верную смерть. Раз уж ты в данный момент для него недоступен, он постарается достать тебя опосредствованно. Конечно, Юнону он не тронет – она и его мать. К счастью, Пенелопа вне его досягаемости, также как и Брендон с Брендой. Другие твои сёстры для мести не годятся – ведь ты не был особенно привязан к ним. Сумерки Александру не по зубам, так что остаётся твой Дом – вот по нему, я полагаю, он и ударит.
– Как?
– Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоём Доме начнёт литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?
– Да.
– Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путём Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.
– Дрянь дело, – сказал я.
– Хуже некуда, – согласился Дионис. – Если моя догадка верна, тебе нужен надёжный тыл у Истоков, чтобы ты не опасался за судьбу своего новорожденного Дома. Смею надеяться, что в такой ситуации я тебе пригожусь.
– Спасибо, кузен, – растроганно сказал я. – Ты один из немногих, кому я полностью доверяю, и я рад буду видеть тебя рядом со мной.
– Значит, лады, – подытожил Дионис. – Когда я закончу вербовку «уток», ты заберёшь меня вместе с ними.
– А как же Земля Аврелия?
– О ней не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.
Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис слыл знатным и могущественным вельможей и был главным советником неаполитанского короля, фактического повелителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звёздный час.
– Между прочим, – сказал я. – Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.
Дионис принял мои слова за намёк.
– Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.
Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его.
– Погоди, у нас ещё есть время. Если, конечно, ты никуда не спешишь.
– Я-то не спешу. Просто я подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспалёнными глазами, да ещё в день коронации. С тобой всё в порядке?
– У меня бессонница, – честно ответил я.
– Отчего? Неужели мандраж?
– Да нет, кое-какие проблемы личного плана.
Дионис сокрушённо возвёл горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной вдовушки.