Хозяйка Источника
Шрифт:
– Да.
– Честно говоря, меня это мало волнует. По своим убеждениям я агностик, а что касается этических норм, то иудаизм и христианство исповедуют схожие ценности; в мире, где я родился, они называются общечеловеческими. В конце концов, Иисус был сыном Израиля. – Тут Джона ухмыльнулся. – Знаете, многие мои соплеменники втайне гордятся этим фактом, хотя и считают христианство ересью. Между прочим, ваш Дом намерен признать верховенство Иоанна, или же вы примкнёте к последователям Симона-Петра?
– Не знаю, – покачал я головой. – Сейчас наши священнослужители только свыкаются с тем, что Иисус, которого они чтили, на самом
– На этот собор будут приглашены представители петристов и иоаннитов?
– Чтобы они передрались там? Нет, боже упаси. Я сам выступлю с докладом и постараюсь объективно обрисовать настоящее положение дел в Экваторе. Скорее всего, вместе с новым Домом возникнет и новая ветвь вселенского христианства. Архиепископ Авалонский предложил любопытную идею насчёт вторичной божественной манифестации… – Я умолк и взглянул на часы, показывающие время Царства Света. Разговор о религии напомнил мне, что близится к концу торжественное богослужение в Главном храме Митры. – Ну ладно, мне пора. У тебя день на сборы и прощание с Экватором. Если не передумаешь, жди меня завтра в Сумерках. Мы отбываем сразу после моей и Брендона встречи с царём Давидом.
– Вы будете вести переговоры? – поинтересовался Джона.
– Переговоры будет вести Брендон, – уточнил я. – Ведь он король Света. Моё в них участие ограничится ролью наблюдателя. Поэтому не опаздывай – если переговоры затянутся, я не буду ожидать их конца. У меня очень много дел в Срединных мирах.
– Я не опоздаю, – пообещал Джона. – И не передумаю. Я сейчас же отправлюсь в Сумерки и проведу свой последний день в Экваторе, наслаждаясь красотами Олимпа.
А я отправился в Солнечный Град, чтобы присутствовать на праздничном пиру по случаю коронации Брендона. Беспечно поглощая священное жаркое из умерщвлённого в храме быка, я даже не подозревал, что в это самое время Джона готовит мне большую свинью. При оценке людей я слишком полагался на свою интуиции, за что меня не единожды критиковал Дионис, предрекая тот день, когда я крупно ошибусь. Увы, так и случилось. В самый неподходящий момент моя интуиция дала осечку.
Taken: , 1
ГЛАВА 7.
БРЕНДА
Со всеми предыдущими группами наёмников Артура я проводила по несколько часов, давая им подробнейшие инструкции, знакомя их с местной географией и историей, отвечая на все вопросы. Но на этот раз я отнеслась к своим обязанностям небрежно – даже хуже, чем просто небрежно. Я лишь поприветствовала новоприбывших и произнесла короткую вступительную речь, которой хватило ровно настолько, чтобы дождаться появления двух других «уток», которых я вызвала сразу после разговора с Артуром. Они уже неделю самостоятельно изучали этот мир, так что их можно было назвать старожилами. Им-то я и поручила позаботиться о новичках, а сама, второпях попрощавшись, вернулась в королевский дворец.
Оказавшись в своей «нише», я обнаружила, что меня бьёт озноб, а ноги подкашиваются. Благо в комнатушке был предусмотрен необходимый минимум удобств, и мне не было нужды идти ещё куда-то. Я прилегла на диванчик у стены, завернулась в плед и закурила. Никотин подействовал
Сказать, что Артур ошарашил меня известием о Брендоне и Бранвене, ещё не сказать ничего. Во время нашего предыдущего разговора я побоялась расспросить Артура о характере их отношений, вернее, мне в голову не пришло задать ему этот вопрос – подсознательный страх услышать отрицательный ответ подавил его в самом зародыше. А позже, когда эта мысль оформилась, меня начало трясти от страха, что вот-вот отдалённое присутствие Брендона станет более осязаемым, потом меня закружит в вихре его эмоций, его страсть станет моей страстью, а его тело – продолжением моего…
Но как теперь выяснилось, мои страхи оказались напрасными. Брендон УЖЕ был близок с Бранвеной – а я продолжала воспринимать его «спящим». Впервые за всю свою жизнь я, что называется, не держала свечку, не ласкала его руками тело женщины, не целовала его губами её губы. Так может быть, это взаимно? Так должно быть! В противном случае это будет вопиющим нарушением всех законов – бытия и нравственности. Господь бог – неприятный субъект; но не может же он в самом деле быть такой противной гнидой.
Я закрыла глаза и начала усиленно представлять себя в объятиях мужчины, стараясь довести себя до той степени возбуждения, за которой обычно рушились все возводимые между мной и Брендоном барьеры. Дело продвигалось с трудом – во-первых, из-за многолетней привычки, своего рода рефлекса, предохранявшего нас обоих от психических травм. А во-вторых, я никак не могла представить лицо мужчины, но когда оно всё же обретало чьи-то черты, возбуждение мигом пропадало. Тоже привычка – видеть в знакомых мужчинах только друзей. В конце концов, в моём воображении, как чёртик из табакерки, возник мой покойный муж… И на меня нахлынули горькие, мучительные воспоминания о тех нескольких месяцах, в течение которых я и Брендон со мной за компанию балансировали на грани безумия. Я бросила свою глупую затею с самовозбуждением и разревелась, как малое дитя.
Слёзы принесли мне облегчение. Выплакавшись вволю, я немного успокоилась и могла уже более или менее трезво рассуждать о своём теперешнем положении и о дальнейших перспективах. Но моё терпение было на исходе. Я не выношу неопределённости, я всегда жажду точного знания. Если мои надежды – лишь очередная иллюзия, так пусть она развеется как можно скорее, пока я не свыклась с ней, пока она не стала для меня чем-то реальным, осязаемым.
Я посмотрела на часы. В Авалоне было полчетвёртого утра, в Солнечном Граде – восемь вечера. Сейчас Брендон, наверное, сидит во главе праздничного стола и ест жаркое из жертвенного быка. Ну и чёрт с ним, пусть подавится.
Я встала с дивана, подошла к зеркалу и наложила на него соответствующие чары. Зеркало мгновенно помутнело, а спустя несколько секунд послышался недовольный голос:
– Кто там ещё?
– Это я, Бренда.
– Ах, Бренда… Привет, солнышко. – Хотя туман в зеркале не расступался, я ясно представила сонную ухмылочку Моргана. – Что подняло тебя в такую рань?
– Нам нужно поговорить. Ты сейчас занят?
– В общем, да. Я сплю… то есть спал.
– Я имею в виду другое, – уточнила я.