Хозяйка Источника
Шрифт:
Дана ответила на мой поцелуй.
– А что она ещё просила?
– Догадайся.
– Догадываюсь, – сказала Дана и улыбнулась. – Маленькая бесстыдница! Я так её люблю.
– Я тоже её люблю. Я люблю всех вас.
Некоторое время мы молча лежали рядом, наслаждаясь присутствием друг друга. Наконец Дана произнесла:
– Послушай, Артур. Может быть, мне стоит немного изменить внешность? Сделаться старше, солиднее. Ведь если так будет продолжаться и дальше, то через пару месяцев Дейрдра догонит меня.
– Ну и что? Лично я не вижу в этом ничего страшного.
– Да, но…
– Никаких «но», – заявил я тоном, не терпящим возражений. – Даже не думай об этом. Я хочу, чтобы ты была такой,
– Вот то-то же, – подхватила Дана. – Всё дело в Юноне. Это ты комплексуешь, а не я. У тебя сильно развит эдипов комплекс.
– А разве я отрицаю? Именно по этой причине мне всегда нравились совсем юные девушки, даже чуточку незрелые.
Дана рассмеялась.
– Ты просто старый извращенец, Артур! Растлитель малолетних.
Я сжал её в своих объятиях и крепко поцеловал.
– Да, я растлитель, я извращенец. Сейчас я буду тебя растлевать.
Мы последовали совету нашей дочери и занялись тем, чем регулярно занимались последние десять лет нашего собственного времени. И каждая близость была для нас как первая, прекрасная и неповторимая. Мы никогда не пресыщались, не уставали друг от друга, ни одному из нас даже в голову не приходила мысль гульнуть на стороне. Я получал от Даны всё, что мог получить от женщины, и давал ей всё, что только мог дать ей мужчина. Из нас вышла идеальная пара, настолько идеальная, что в реальной жизни такого просто быть не могло. И тем не менее было…
– Я так счастлива, Артур, – прошептала Дана, положив голову мне на грудь. – Так счастлива, что мне страшно. Знаешь, иногда я боюсь, что всё это – сон.
– Тогда мы оба спим и видим сны, – заметил я. – Одинаковые сны. Чудесные, счастливые сны.
– А ещё меня мучают мысли о Дейрдре, – продолжала Дана. – Я чувствую вину перед ней – ведь моё счастье построено на её горе. Бедняжка…
Я промолчал, так как не знал, что сказать. Мне тоже было стыдно смотреть Дейрдре в глаза. Моя любовь к ней ушла давным-давно, остались только грусть, жалость, раскаяние… Я горько сожалел, что позволил себе влюбиться в Дейрдру и этим разбил ей жизнь. Если бы я явился в Авалон со свободным сердцем, то сразу полюбил бы Дану… так мне кажется. Нет, я уверен в этом! И тогда не было бы нужды затевать дурацкий бракоразводный процесс, добиваться от церкви признания наших детей законнорожденными… Тут я невольно рассмеялся.
Дана подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.
– Что с тобой, милый.
– Да так, ничего, – ответил я. – Просто я вспомнил, какой фурор вызвало наше появление в Авалоне с детишками.
Дана улыбнулась.
– Это был сюрприз! Особенно для моих родителей.
– Для моей мамы тоже. Кстати, вчера я разговаривал с ней. Она снова собирается к нам в гости – и как я понимаю, на этот раз не будет спешить с возвращением в Экватор.
– Стало быть, инцидент исчерпан?
– Окончательно.
– Ну и слава богу. – Дана немного помолчала, затем с несвойственной для наших доверительных отношений робостью произнесла:
– Артур, я давно хотела у тебя спросить…
– Да?
– Когда ты принимал решение насчёт Джоны… В общем, ты предполагал такой исход дела? Ты ожидал этого?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, дорогая. Единственное, о чём я тогда думал – что Джона мой сын. Никакого расчёта у меня не было.
– Извини, Артур. Я не хотела обидеть тебя.
– Ради бога, Дана! Я не обижаюсь. Напротив, мне даже льстит, что меня считают таким хитроумным и дальновидным политиком.
Джона объявился в Израиле в самый разгар борьбы за власть. Поскольку официальный наследник
Здесь следует отдать должное Брендону. Он проявил себя искусным дипломатом и добился заключения мира на условиях, выгодных для Света, но и не унизительных для Израиля. Как раз в это самое время в Солнечном Граде праздновали бескровную победу в так и не начавшейся войне, а Иерусалим приветствовал своего нового царя Арама вместе с царицей Каролиной. И драконы были довольны, и блеск звезды Давида не померк.
А Джону судили. Он был приговорён к смертной казни, однако, учитывая его добровольную явку с повинной, эта мера наказания была тут же заменена на пожизненное изгнание без права пересмотра дела. Разгневанная толпа собиралась учинить над ним расправу прямо в зале суда, но Джона разнёс вдребезги чары, блокирующие доступ к Тоннелю, и исчез без следа. С тех самых пор о нём ничего не было слышно. Больше всего меня волновало, что произойдёт, когда он в полной мере ПРОЧУВСТВУЕТ последствия своего контакта с Пенелопой. Картины, представавшие в моём воображении, были настолько пугающими, что я гнал прочь мысли об этом, хотя прекрасно понимал, что ещё никому не удавалось решить проблему, попросту игнорируя её…
С большой неохотой я встал с постели и принялся одеваться.
– Дейрдра назначила мне встречу, – объяснил я Дане. – Хочет сообщить о своём новом открытии. Пойдёшь со мной?
– Нет, лучше я немного посплю. К тому же… – Дана зевнула, как котёнок, и перевернулась на бок. – Эта маленькая шовинистка не приглашала меня.
Направляясь к нише, я думал о том, что Дейрдре стоило родиться мальчиком. Женщин она делила на две неравные группы: к первой относила себя и Бренду, а ко второй – всех остальных, которые, по её мнению, способны лишь рожать и воспитывать детей и которым противопоказаны чрезмерные умственные усилия. Я искренне надеялся, что это у неё возрастное……
Ну вот, я уже в Безвременье. Дейрдра ждала меня – и не просто ждала, как некогда Бранвена на вершине холма, а уверенно шла ко мне, точно зная, когда и где я появлюсь. Вслед за ней шли Колин и Бренда. Команда исследователей глубин Источника была в полном сборе.
Глядя на дочь, я гадал, сколько же времени прошло с момента нашей последней встречи. Для неё, разумеется, – так как расстались мы лишь вчера вечером. Когда мы жили НА САМОМ ВЕРХУ, я не разрешал Дейрдре путешествовать по мирам, и она слушалась меня, поскольку знала, зачем мы забрались ТАК ВЫСОКО. Зато теперь, в области Основного Потока, она навёрстывала упущенное, причём весьма интенсивно, и взрослела не по дням, а по часам. Сейчас ей было никак не меньше четырнадцати лет.