Хозяйка книжного магазина
Шрифт:
Если бы не этот глубинный, какой-то животный страх, Стас не обратился бы к сыщику. Его волновала не столько Марина, сколько он сам, его безопасность. Хотя… разве в состоянии обыкновенный человек соперничать с тайными силами? А что такие силы есть, у Киселева почти не осталось сомнений.
Вероника тоже была в шоке от происшедшего.
– Маринка меня не могла просто так бросить, – причитала девушка, заливаясь слезами. – Она мне все рассказывала, с детства. Мы же росли вместе, как сестры, я на год старше! Она бы ни за что никогда ни с кем от меня не сбежала.
– Цыц! Не каркай, дуреха! – срывался на грубость Киселев. – Накликаешь несчастье!
– Она же ничегошеньки не взяла, кроме сумочки и паспорта, – испуганно бормотала Вероника. – Деньги, вещи – все на месте.
– А паспорт, значит, взяла? Зачем, спрашивается?
– Ну… мы привыкли документы при себе носить. Москва же! Могут остановить, проверить регистрацию.
– Она сказала, куда идет?
– Насчет работы узнавать. Нам позвонили… из тепличного хозяйства. Им работницы в теплицы нужны. Надоело на рынке стоять, да и зарплата там повыше. Правда, ездить далеко, за город, аж в Зеленую Рощу.
– Что за тепличное хозяйство? Почему мне не сказали?
– Так… мы объявления в газете нашли: из страховой компании и тепличного хозяйства. Позвонили. Нас пригласили на собеседование. В страховые агенты мы не подошли, а в теплицы обещали взять. «Оставьте свой телефон и ждите», – сказали. Мы и ждали. Да это давно было, еще до «Молоха»! Мы уж забыли, вдруг – звонок: приходите, мол, поговорим об условиях. Маринка поехала, – она в тот день выходная была, – а я на работу пошла. Все… больше я ее не видела. Вечером, поздно уже было… начала по тому телефону звонить, но никто не отвечал.
– Конечно, – сердился Стас. – Ты бы еще среди ночи позвонила! Люди давно домой ушли.
– Я и с утра звонила, – оправдывалась Вероника. – Про Маринку спрашивала. Только она там не появлялась. Не дошла, значит! По дороге что-то случилось…
Киселев не раз перебирал в памяти разговор с Вероникой, но зацепиться было не за что. Он все пересказал сыщику, а тот захотел сам побеседовать с девушкой. Не доверяет? Или привык задавать вопросы непосредственно свидетелю? Свидетелем чего была Вероника Грушина? Их знакомства, их отношений, во-первых; во-вторых, посещения «Молоха»… ну и, в-третьих, именно она видела Марину последней.
«Сыщик прав, что подвергает сомнению мои слова, – думал молодой человек. – Но и от Вероники он большего не узнает».
Старица – Москва
Хромов повторно прочитал обратный адрес на письме из Москвы, удивленно хмыкнул.
– Кто такой Шелестов, мама? – спросил он у Зинаиды Васильевны.
Мать сидела у печки, грела больные ноги.
– Шелестов? Не припоминаю.
– Виктор Анатольевич, – добавил сын. – У тебя не было такого ученика? Странно, что письмо адресовано мне.
– Раскрой и прочитай, чего гадать-то?
Валерий с некоторой опаской последовал ее совету. Он не любил сюрпризов. Мало ли что таится в аккуратно заклеенном белом конверте с изображением
Он отрезал край ножницами, вытащил сложенный вдвое листок с напечатанным текстом. Адвокат Шелестов скупыми официальными фразами сообщал, что является доверенным лицом гражданки Хромовой Яны Арнольдовны, ныне покойной, и настоятельно просит Валерия Хромова как можно скорее приехать в Москву и посетить адвокатскую контору, расположенную на улице Горбунова, для беседы. Речь пойдет о наследстве, оставшемся после смерти его супруги.
– Какое еще наследство? – пробормотал Хромов. – Ничего не понимаю.
Зинаида Васильевна водрузила на нос очки и попросила дать ей письмо. Она прочитала текст вслух, по привычке.
– Яночка умерла? Не может быть. Отчего? Такая молодая…
– Трудно поверить, – вздохнул Валерий. – Мы так и не развелись, а близких родственников у нее не было. Значит, квартира мне достанется. Но… как же похороны? Ее надо похоронить! Завтра поеду. Нет… сегодня. У нас есть деньги?
– Посмотри в шкатулке.
– Боже мой… я ничего, ничего не знал! Как она жила все эти годы? С кем? Возможно, болела. Ах, Яна, Яна! Ни разу не позвонила, не написала! Что с ней случилось?
Он еще не до конца осознал, что Яны больше нет.
– Так ведь и ты молчал, – печально произнесла Зинаида Васильевна. – Обидели вы друг друга и не хотели прощать. Грех это! Теперь ты вдовец.
– Вдовец, – растерянно повторил Хромов. – Вдо-вец…
Он достал из комода шкатулку с облупившимся по уголкам лаком и пересчитал деньги – их хватало на билет до Москвы, но не на достойные похороны. Как же быть? Валерий опустился на диван, тяжело вздохнул:
– Денег мало. И одолжить не у кого.
– А Лида не даст?
Лидой звали подружку сына, ту самую почтальоншу Семенцову, которая принесла скорбную весть.
– Лида на работе, – оживился Хромов. – Пойду, пожалуй, спрошу! Да… захвачу письмо. – Он сложил лист и засунул в карман, нервно прошелся по комнате, кусая губы. Какая-то мысль пришла ему в голову, и он снова вытащил письмо, пробежал глазами. – Тут есть телефон этого Шелестова. Может, позвонить?
Не ожидая ответа, Валерий набрал номер адвоката. Хромов был как во сне, словно за него ходил, говорил и действовал кто-то другой. Он не помнил ни подробностей разговора с Шелестовым, ни того, как потом оказался в местном отделении почты. Только одно дошло до его сознания – Яну уже похоронили, осталось уладить кое-какие формальности, касающиеся имущества.
Лидия принимала посылку у пожилого мужчины в очках, сосредоточенно занималась оформлением. Хромов наклонился к окошку.
– Что-то случилось? – испуганно подняла она голову. – Я сейчас освобожусь.
Через пару минут женщина дала старику сдачу, квитанцию и подозвала Хромова.
– Иди сюда, Валера! На тебе лица нет. В том письме что было-то?
– Жена моя умерла… Яна, – прошептал он. – Ехать надо.
– На похороны?
Его лицо исказила гримаса то ли горя, то ли… недоумения.