Хозяйка Кричащего Леса

Кудрявцева Виктория

— Проклятие?

— А? — Старик растерянно посмотрел мне в глаза. Похоже, вновь задумался. — А! Да! Проклятие Фейри! Когда-то в этом лесу жили маленькие существа, темные феи — Фейри. Они были последними детьми Неназываемой. Характер у них был довольно прескверный, очень уж любили смертельно подшутить над уставшими путниками. Немногие выжившие же медленно, но верно после таких игрищ сходили с ума.

— Так почему же тогда люди не обходили этот лес стороной?

— Не было нужды. — Старик печально улыбнулся. —

Фейри умели исполнять желания. И очень многие из их жертв сами искали с ними встречи, невзирая на опасности.

— Они правда думали, что смогут уговорить фейри помочь им? Это же безумие! — Перешагивая через полуразлагающееся тело, эмоционально размахиваю руками.

— Очень редко, но случаются чудеса.

— За все надо платить, — вылетает прежде, чем успеваю подумать, любимый девиз психа. — В чем был подвох?

— Сразу видно, темная. — Старик вновь рассмеялся. Звонко. Чисто. А его глаза наполнились весельем. — Ваша братия вечно ищет подводные камни и не верит на слово. Но такой подход мне всегда нравился.

— Итак?

— Фейри исполняли только заинтересовавшие их желания. И то по-своему извратив их.

— Из-за чего и нажили себе кучу врагов, да? — Ещё пара свежих трупов попадаются на глаза.

— Однажды у Императора Кетиса умерла любимая дочь. Он был вне себя от горя и, наплевав на предупреждение придворных магов, отправился в Фейнейский лес. Долго он бродил кругами. Долго звал неугомонных Фейри. Долго соблазнял их человеческими усладами. Пока они все же не откликнулись.

— Думаю, он их просто достал своим ором. — Тяжело вздыхаю. — Воскрешение мертвых — звучит не слишком обнадеживающе. Особенно в исполнении Фейри.

— Они приказали принести тело дочери в следующее полнолуние и, утопив его в местном озере, не оглядываясь уходить. Тогда на тридцатую ночь она вернётся под своды родного дома.

— Но он оглянулся в последний момент, да?

— Не угадала, темная. Император выполнил все в точности. И начал ждать. На тридцатую ночь он устроил пир в честь возвращения дочери. Он нисколько не сомневался, что она вернётся. Фейри всегда держат слово.

По спине пробежали мурашки. Зловещие. Фантазия по доброте душевной стала подкидывать новые и новые душераздирающие картинки.

— Принцесса прибыла ровно в полночь. Неестественно бледная, с мерцающими алыми глазами. Всегда весела и говорлива, она вдруг смолкла и поникла. За весь пир не то чтобы не станцевала ни разу, а даже пару слов с трудом связала.

— Императору не понравились такие кардинальные изменения, да?

— Он все списывал на смерть. Мол, из-за грани так просто не вернуться. И был полностью прав. Принцесса стала выбираться из своих покоев только после захода солнца, а в замке стали пропадать люди. Их находили спустя пару недель иссушенными. С характерными укусами на шее.

«Девица стала вампиром…»

— Число жертв увеличивалось

с каждой ночью всё больше и больше. Никто не был в безопасности. Ни аристократы, ни крестьяне, ни рабы и даже ни маги. Кетис как мог оберегал свою дочь, хотя знал, что именно она — убийца. Недовольство быстро переросло в бунт. Сама церковь выслала небольшой отряд паладинов для разбирательства.

— Дайте угадаю, императора лишили короны или жизни, а принцессу убили?

— Почти, ей удалось не только уйти от погони, но и стать Первой из своего вида — вампиров. Поговаривают, она до сих пор жива и скрывается где-то на Рваном береге. А вот императора постигла незавидная участь — отдали на растерзание толпе. По свидетельствам очевидцев, его буквально разорвали на части. Правильно говорят, что нет ничего страшнее, чем возбуждённая толпа.

— История, бесспорно, интересная, но причем здесь нынешнее состояние леса?

— А притом, что Верховный Совет Церкви под шумок решил спалить Фейнейский лес во избежание подобных опасных прецедентов. Фейри — уничтожили. И встал вопрос о присоединении опустевшего леса к Священным землям Альтора. Но первая же экспедиция пропала. Затем ещё одна. И ещё. В конечном итоге церковь объявила Фейнейский лес проклятым. А благочестивых жителей империи попросили о благоразумности и об обхождении его стороной во избежание ненужных смертей.

— Значит, Фейри или сама Кара прокляла лес. Раз не нам, то никому не доставайся, да?

— Есть ещё теория о том, что лес стал таким из-за эманаций смерти стольких Фейри. Все же их природа — тьма. Она-то и стала причиной заражения.

«Ну хоть разузнала предысторию проклятия. И то хлеб».

— А вот и выход, — вдруг радостно воскликнул старик, заставив меня резко вздрогнуть и поднять взгляд от земли. — За интересным разговором время не идёт, а бежит галопом. Был рад встрече, Темная. В следующий раз я отдам долг! И пусть до этого момента богиня Форнами помогает тебе!

Даже сказать ничего не успеваю, старик просто делает пару шагов вперёд и исчезает. Без всяких спецэффектов. Раз, и его нет.

— Я уже устала удивляться, — говорю на выдохе. — Стоп. Выход?! Выход!

На радостях сама выбегаю из-под обгоревших высохших деревьев на огромный зелёный луг. Контраст настолько сильный, что рябит в глазах. Сочная. Яркая картинка. Сошедшая словно со страниц доброй сказки.

«Разве что радуги не хватает».

— Свобода! Свобода! — Забыв разом все наставления и слова психа, срываюсь на бег. — Наконец-то!

Если в лесу стояли заморозки, то здесь, в паре метров от него, на столь живописном лугу царило лето. Теплое. Нежное. Оно согревало будто саму душу.

Сбрасываю на зеленую траву плащ, оставаясь лишь в рваной, кое-где окровавленной пижаме.

«Не хочу тащить вещь психа в новую жизнь!»

Отходя все дальше и дальше от кромки Кричащего леса, я все больше и больше убеждалась в ложных предостережениях психа.