Хозяйка лавандовой долины
Шрифт:
— Пора! — отец подтолкнул меня к дилижансу, помогая забраться на подножку. — Да поможет тебе Пресветлая!
Дверь закрылась, экипаж дёрнулся, мерно зацокали копыта лошадей. Я прильнула к небольшому окошку, провожая взглядом старый сад и одинокую, чуть сгорбленную мужскую фигуру.
Повернув на просёлочную дорогу, мы поехали чуть быстрее и вскоре влились в поток других экипажей, повозок и телег, выезжая на большой дорожный тракт.
Чем дальше от дома мы отъезжали, тем спокойнее мне становилось. Чувство опасности осталось позади. Кто бы мог подумать, что напуганная разоблачением
Впрочем, Элена никогда ни в чём не нуждалась, жила в тёплом просторном доме, имея свою комнату, не голодала, одевалось пусть и не богато, но по сезону, ни дня не работала. Меня удивляло другое — девушка кроме книг и вышивания никогда ничем не интересовалась, сидела в своём уютном мирке и всё её устраивало. Будь она чуть поактивнее, поласковее к отцу, может всё сложилось бы совсем по-другому.
Но я ведь совсем другая и это не могли не заметить, особенно тот, кто близко знал Элену. Покосилась на сидящую в уголочке дилижанса нянюшку, вот кто заменил девушке мать и знает её лучше всех. Я уже не раз ловила на себе удивлённые взгляды Эбби, не заметить всех этих перемен она просто не могла.
А какие у неё были глаза, когда я принялась выспрашивать стоимость вещей, пытаясь разобраться в денежных единицах. Ведь, насколько я поняла, Элена и на рынке-то никогда не бывала!
Сейчас, когда чувство опасности притуплялось с каждым метром, что отдалял меня от отчего дома и появилось много свободного времени, я поняла, что ситуацию нужно как-то исправлять, ведь со временем разница в поведении бывшей Элены и мной будет только расти, а терять единственного близкого человека, способного помочь разобраться в этом незнакомом мире я не хотела.
— Нянюшка… я должна тебе рассказать… — робко начала я, — после того, когда я так неловко оступилась… там, в темноте, я слышала голос. Пресветлая, она велела мне быть сильной, ради моей дочки, ради нашего будущего!
Я шмыгнула носом, слёзы сами набежали на глаза. Нянюшка подвинулась ближе, обнимая за плечи, кладя мою голову к себе на грудь.
— То-то я смотрю, ты прямо сама не своя, — вздохнула женщина, гладя меня по волосам.
— Я должна измениться! Стать сильнее! Но ведь я ничего не знаю и не умею… Я никогда не была так далеко от дома… Нянюшка, ты поможешь? Научишь меня всему?
— Да нешто я оставлю голубу мою?! Научу всему, что сама знаю. И Пресвятой, защитнице нашей, молитву прочту, а как близ храма окажемся и гостинчик передам!
Слова про гостинчик, несколько удивили, но может тут общение с Богами проходит на более доверительном уровне, мне вон, когда нужно было — помогли.
Я пригрелась в уютных объятиях Эбби, дилижанс мерно покачивался, слёзы на моём лице высохли, словно смыв ту невидимую грань, отделяющую нас от прежней жизни. Кажется, я задремала.
Проснулась, от того, что дилижанс остановился. Я лежала бочком на сиденье, положив голову на колени Эбби.
— Что случилось? Почему мы остановились? — страх снова царапнул меня
— Да ты лежи, лежи, чего всполошилося-то! Фред сказал, что надо коней напоить да роздых им дать, а потом далее поедем.
Весть о том, что никто не собирается возвращать меня назад, сразу успокоила. Я села и сонно жмурясь, выглянула в окошко. Мы остановились у реки, рядом стояли ещё несколько экипажей и телег. Люди занимались своими делами, кто-то уже запалил костерок и, повесив над ним казан, готовил обед для своей семьи. Мимо, весело смеясь, пробежала стайка детишек. Вероятно, тут было что-то вроде придорожной стоянки.
Интересно, а туалет тут есть? Организм настойчиво требовал своё. Да и размять ноги не помещает.
Туалет оказался за ближайшими кустиками. Эбби пошла со мной и помогала придерживать юбки и край плаща, когда я делала свои дела. На миг почувствовала себя маленьким ребёнком, но в этих многочисленных подолах действительно не мудрено запутаться.
Потом мы прошлись вдоль реки, вдыхая аромат свежей весенней травы и сладковатого дыма от костра. Ко всему этому примешивался запах готовящейся пищи.
— Нянюшка, я есть хочу! — жалобно вздохнула я.
А ведь об этой стороне путешествия я даже не подумала. В пути нам нужно будет чем-то питаться. Стоит закупить продовольствие хотя бы в любой ближайшей деревне.
Но я сильно недооценила мою заботливую Эбби, у нянюшки нашёлся узелок с припасами. Она быстро расстелила на травке старенький плед, поверх него белоснежную салфетку, на которую выложила порезанный крупными ломтями хлеб, окорок, кусок сыра и несколько утренних булочек, которые так любит моя сестрица. Рядом Эбби поставила уже знакомую мне глиняную кружку и оплетённую лозой бутыль, в которой оказался остывший травяной отвар.
Сама Эбби вместе с Фредом устроились неподалёку, перекусывая хлебом и сыром. Возница обедал отдельно, припасы у него были свои. Лошади тоже чем-то вкусно похрустывали засунув морды в подвешенные к ним мешки.
Было уже за полдень, весеннее солнце припекало, так что спине стало жарко, я расстегнула пуговицы плаща и, зажмурившись, подставила лицо солнышку. Давно я не сидела вот так у реки, никуда не спеша. Вспомнилось детство, молодой отец и мама с улыбкой смотревшая, как мы вот так же сидя на траве, с удовольствием уминаем приготовленный ею на костре обед.
Потом, когда Эбби убирала остатки нашей трапезы, я подошла к Фреду поговорить на счёт пропитания. Того, что осталось, хватит разве что на ужин.
— Вы, леди, можете обедать на постоялом дворе, там же и переночевать можно.
— Постоялый двор — это хорошо, а если его не будет? Если нам захочется перекусить вот так, на природе? Можно ведь закупить в деревне молока, сыра, яиц.
— Это вы дело говорите, — закивал Фред, — лишний припас никогда не помешает.
Следующая остановка была в ближайшем селе. Фред окликнул парнишку, лениво бредущего вдоль дороги и погоняющего хворостиной серую облезлую козу, спросив, у кого можно разжиться припасом. Тот тут же оживился, хвалясь, какой вкусный сыр получается из молока их Зорьки, сам при этом поглаживая козу по серому боку.