Хозяйка магического экспресса
Шрифт:
– Боги всех миров, зачем я только тебе поверила? – устало восклицаю я, потирая переносицу. – Хорошо, но я требую, чтобы ты рассказал мне всё начистоту. Кто родители Рози? Из какого мира? Как получилось так, что Ремер вцепился в вас фуршуньей хваткой? И куда мы везём девочку?
– Встречное условие, – тут же выдвигает требования Маркус, вмиг превращаясь в привычного всем плута и авантюриста. – Ты выпиваешь за ответ на каждый вопрос. Договорились?
– Пф-ф-ф, – закатываю я глаза. – Если надеешься таким образом о чём-то умолчать,
– Я бы на твоём месте поостерёгся. Буллевийский виски и здоровенных бугаёв вроде Освальда с пары рюмок укладывает, – усмехается хитрец. – Но раз ты согласна, то начну с последнего вопроса. Рози мы везём в специальную школу для таких одарённых, как она.
Успев к этому моменту пригубить рюмку, я, к своему позору, разбрызгиваю напиток. Мало того, от удивления часть виски идёт у меня носом. Под тихий смех Маркуса устраняю последствия своего шока, бросая на шутника скептические взгляды.
– Какая школа, Маркус? Ты где такого бреда наслушался?
– Агата, то, что тебя некому было учить, не значит, что учителей в природе не существует. В Аркадосе существует тайная школа Скользящих. Эрик и Аврелия, родители Рози, долгое время собирали информацию о ней. Это единственное безопасное место для таких, как ты и малышка.
– Аркадос?! Столица Доминиона? Ты в своём уме, Маркус? – Я вовсе перестаю понимать друга. – Целая школа для Скользящих под носом у императора? Да это бред сивого… мм, как же его? Фуршуня! Вот!
Почему-то язык начинает заплетаться, а сидящий напротив Фаст и вовсе как-то размывается. Да и в целом всё, что мы сейчас с ним обсуждаем, кажется мне какой-то нелепостью и очень весёлой глупостью.
– Хочешь что-то спрятать – помести это на видное место, – пожимает плечами Маркус и залпом осушает рюмку.
– Это хорошо звучит в теории. – Я бессовестно зеваю, широко раскрывая рот, и еле успеваю прикрыться ладонью. – В скучной, бессердечной теории. Такой же бессердечной, как и ты, Маркус Риглер Фаст! – Ощущая, как в сознании спадают все зажимы, рамки, в которые сама себя загнала, я тороплюсь высказать бывшему всё, что так давно лежало грузом на душе. – Вот как ты мог бросить меня тогда, а? Вот совсем бессовестный. И ещё денег не оставил. Ещё и наглости хватило снова прийти. А ты ведь ни на грамм не изменился.
Образ Фаста плывёт перед глазами, я вижу его будто во сне. Он улыбается, слушая мою несвязную речь, и даже кивает, соглашаясь со всеми обвинениями.
– Вот всё такой же… – Я пытаюсь подобрать какой-то красочный эпитет, но в голове такой расслабляющий туман, что мысли дрожат в ней, как студень у Мири в кастрюле. – Такой же самодовольный болван, но такой обаятельный.
– О, быстро же тебя перемкнуло. – Маркус поднимается и шагает ко мне. – А говорила, выдержишь все ответы. Давай, фуршунька, отведём тебя в купе.
– Ой, иди ты! Я, может, впервые в жизни говорю то, что у меня на душе!
Я отмахиваюсь
– И вообще, я тут останусь, ни разу ещё не спала в столовой! Это же весело, да, Маркус? Быть свободным от любых норм морали? Делать что хочешь, спать где хочешь, с кем хочешь…
– Ну, милая, тебя понесло. – Мне чудится некая забота в его голосе. – Пойдём.
– Что с ней? – слышу я испуганный голос Мири на самом краю сознания.
А сама куда-то уплываю. Мне хорошо и тепло, будто кто-то окружил меня коконом, в котором я в полной безопасности. Сквозь это странное состояние ощущаю, что меня куда-то несут. Но это сейчас не вызывает никакой тревоги. Скорее, наоборот, я в полном спокойствии. А потому, когда путешествие заканчивается и неведомый источник тепла отстраняется, я возмущаюсь и притягиваю его обратно. Как там говорил Маркус? Я слишком от многого отказываюсь. Так вот, только не сегодня.
Утром же реальность наносит мне просто ошеломляющий удар. С трудом раскрыв глаза, я обнаруживаю себя в своём купе, на своей кровати, но рядом вольготно развалился Фаст. Да ещё и рукой меня по-хозяйски придавил!
Надо отдать должное, пойло у этого гада оказалось отменным, голова не болит и удивляет кристальной чёткостью мысли. Хотя последнее сейчас кажется лишним: мне бы зажмуриться и не видеть этого нахала в своей постели.
– Маркус, – тихо зову я своего… кого? Любовника?
Аккуратно высвободившись из-под тяжеленной ручищи наглеца, я приподнимаю одеяло и на какой-то момент облегчённо выдыхаю. На мне сорочка. И бельё тоже. Может, и не было ничего?
– Маркус! – говорю уже громче. – А ну, проснись!
В ответ мне прилетает что-то неразборчивое, и он просто отворачивается от меня. Такой наглости я потерпеть не могу, потому просто сталкиваю сонное тело с кровати на пол.
Падает мужчина с эпичным грохотом, а потом ещё сопровождает это представление витиеватыми ругательствами.
– Негоже так выражаться при гратте! – чопорно заявляю я, когда над краем кровати появляется взлохмаченная макушка Маркуса.
– Ой, да чья бы корова мычала! – Он поднимается и с хрустом потягивается. – Сама вчера таких словечек в мой адрес отсыпала, что я на миг усомнился: а моя ли Агата передо мной?
И лишь потому, что Маркус стоит передо мной по пояс голый, я отвлекаюсь от необходимости парировать высказывание нахала. Его сложно назвать силачом, он скорее гончая. Жилистый, вёрткий, там, где не пройти напролом, он действует хитростью и изворотливостью. И сейчас, глядя на увитые мышцами руки, на плоский живот мужчины, я чувствую, как краснею. Это же замечает и Маркус.
– Ночью тебе тоже нравилось, – лукаво подмигивает он и уворачивается от прицельного броска подушки в голову.
– Ничего не было! – возмущаюсь я. – И вообще, какого межмирья ты забыл в моём купе?!