Хозяйка Меллина (Госпожа замка Меллин)
Шрифт:
— Сбежать… от чего?
— От похоронной атмосферы. Я ненавижу ее. Она угнетает меня.
— Вы имеете в виду смерть сэра Томаса. Но…
— Я знаю, он всего лишь сосед. Но, тем не менее, его смерть меня подавляет. Мне не терпелось уехать, и я счастлив, что вы последовали за мной… С Элвиан и Джилли.
— Я надеюсь, вы не рассердились на меня за то, что я привезла Джилли. Она была бы так несчастна, если бы я оставила ее.
И тут он сказал то, от чего у меня закружилась голова:
—
— Детям, наверное, надо немного поесть, — сказала я быстро, стараясь овладеть собой. — Они очень устали и сейчас спят, но, мне кажется, что их все-таки надо покормить на ночь. Они не ели почти весь день.
Он махнул рукой.
— Прикажите им подать, что вы считаете нужным, а потом мы с вами вместе поужинаем.
— Элвиан ведь обычно ужинает с вами?
— Сегодня она слишком утомлена для этого. Ей надо раньше лечь спать, так что мы с вами будем ужинать вдвоем.
Итак, я распорядилась об ужине для детей, пожелала им спокойной ночи и потом ужинала с Коннаном в комнате, которая в доме была известна как зимняя гостиная. Пламя свечей придавало ей уютный и какой-то таинственный вид, и я повторяла себе, что происходящее не может быть реальностью — это сон, от которого я должна быть готова проснуться в любой момент.
От молчаливости Коннана не осталось и следа — он оживленно рассказывал мне о доме, который по его словам был построен в форме буквы «Е» в честь королевы Елизаветы I. Он даже набросал на салфетке чертеж дома, объяснив расположение комнат.
Я сказала ему, что дом мне уже успел понравиться, хотя я еще почти ничего не видела, и добавила, что ему очень повезло, что он оказался владельцем двух таких прекрасных домов.
— Каменные стены не делают человека счастливым, мисс Ли. Важно, какой жизнью живет человек в этих стенах.
— И все же, — настаивала я, — совсем нелишне сознавать, что жизнь проходит в обстановке красоты и уюта.
— Я согласен. И я не могу не сказать вам, как я рад, что вы находите оба моих дома красивыми и уютными.
После ужина он предложил вернуться в библиотеку и сыграть в шахматы. Я с удовольствием согласилась.
Мы сидели в этой прекрасной комнате с резным потолком и пушистым ковром на полу, освещенной лампами, чьи абажуры были сделаны из искусно расписанного китайского фарфора. Я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо.
Он расставил на доске фигуры из слоновой кости, и мы начали игру.
Мы играли молча, но наше молчание не было напряженным. В нем были покой и умиротворение, которые с тех пор навсегда были связаны в моей памяти с этой комнатой.
В какой-то момент я оторвала взгляд от доски и, посмотрев на Коннана, встретилась с его глазами. В них была непонятная мне задумчивость, словно он внимательно изучал меня. Он позвал
Обдумав ход, я передвинула свою фигуру, и Коннан сказал:
— А-а, мисс Ли, дорогая моя мисс Ли, мне кажется, вы попались в мою ловушку.
— Не может быть! — воскликнула я.
Он сделал ход слоном, и мой король оказался под угрозой. Я совершенно забыла про этого слона.
— Боюсь, что это… Нет, пока не мат. Шах, мисс Ли.
Я поняла, что отвлекшись на минуту от игры, я оказалась на грани проигрыша, который с каждым следующим ходом становился все более очевидным.
Наконец, смеющийся и в то же время ласковый голос Коннана произнес:
— Мат, мисс Ли.
Я сидела, уставившись на доску. Он сказал:
— Это было не очень честно с моей стороны, мисс Ли. Я воспользовался вашей усталостью с дороги.
— Нет, — сказала я быстро, — я подозреваю, что вы играете лучше меня.
— А я подозреваю, мисс Ли, — ответил он, — что мы с вами прекрасно подходим друг другу.
Вскоре после окончания игры я пожелала ему спокойной ночи и пошла к себе.
Я легла в постель, но уснуть не могла. Я была слишком счастлива. Я перебирала в памяти минуту за минутой весь сегодняшний вечер и повторяла слова, сказанные Коннаном напоследок: «Мы с вами прекрасно подходим друг другу».
Следующий день был столь же приятным и полным неожиданностей, как и первый вечер. Утром я позанималась с детьми, а после ланча Коннан повез нас на прогулку. Он повез нас вдоль берега, и мы увидели поднимающуюся из воды скалу Святого Михаила.
— Как-нибудь весной я повезу вас туда на лодке, чтобы показать вам «Кресло Святого Михаила».
— А на него можно сесть, папа? — спросила Элвиан.
— Если ты готова рискнуть свалиться, причем с большой высоты. Если ты взберешься туда, твои ноги будут болтаться на высоте семидесяти футов над водой, а то и больше. Тем не менее многие женщины идут на этот риск.
— Почему, папа?
— Потому что есть поверье, по которому женщина, забравшаяся на «Кресло Святого Михаила» прежде своего мужа или жениха, будет главенствовать в семье.
Элвиан рассмеялась, а Коннан повернулся ко мне.
— А вы, мисс Ли, стали бы рисковать ради этого? — спросил он.
Я секунду подумала и сказала:
— Нет, мистер ТреМеллин, не стала бы.
— Значит, вы не хотели бы быть главой семьи?
— Я не думаю, что муж или жена должны стремиться к главенствующей роли. Мне кажется, они должны быть на равных, и каждый из них должен иметь право на свое мнение.