Хозяйка мертвой воды. Флакон 1: От ран душевных и телесных
Шрифт:
– Меня кто-то из реки за руку схватил!
– сердце вздрогнуло от страха и в кровь Хельги моментально поступила приличная порция адреналина. Уж она-то об этом догадывалась наверняка.
Но спутники её совершенно не удивились этому. Молчаливый Храбр скупо улыбнулся на удивление девушки. Ася начала смотреть за борт, видимо хотела там что-то или, скорее кого-то увидеть.
– Да это водяные шалят, - успокоил целительницу ведун.
– Ты руку-то опустила в воду, вот и решила один из них с тобой поздороваться. Говорил же, вода сейчас особые свойства приобретает.
– Да меня чуть удар не хватил!
– хваталась за сердце целительница.
Путешествие их продолжалось еще несколько дней. И все это время Хельга не переставала удивляться.
Разновидностей оборотней в этих местах превеликое множество. Казалось, что каждая птица или зверь мог оказаться и человеком. Теперь понятно, почему с таким уважением скивы относились к животным. Притом настоящий это зверь или скив ее спутники различали сразу, и Хельга каждый раз этому удивлялась.
– Ничего, - подсмеивался над ней ведун Пересмысл, - и ты научишься, нас отличать.
Леса в землях скив совсем не такие, как в её родном мире. Да в них росли знакомые Ольге деревья, но вырастали они до исполинских высот. Вот уж воистину дремучие леса скивские.
Все больше Хельга осознавала, что от Оренбурга она не просто далеко, а очень далеко. Где же вы, русские леса, пусть и есть в них вековые сосны, но совершенно нормальные. Не такие огромные и ветвистые. И в начале лета поют совершенно нормальные соловьи и варакушки. Точно не оборотни.
Еду взяли с собой. А к концу пути остановились у поселка Барсуков и пополнили ее запасы. Для ночевки приставали к берегу Звенящей реки. Сооружали из непромокаемой ткани что-то вроде палаток: подпирали ткань кольями и на землю постилали сухую траву. Спали всем скопом, бок о бок. По одному или двоем сторожили. Девушкам парни миссию охраны лагеря не доверили. Впрочем, девушки не сильно расстроились.
К концу четвертого дня добрались до небольшого городка Приречье, серого и унылого, пропахшего сыростью и помоями с немощеными улочками и низенькими деревянными домиками. Хельга высадилась из лодки, осмотрелась по сторонам и немного поежилась. В городе можно было остановиться на ночлег или нанять телегу, чтобы от реки перевезти товар до Ярозера, на котором и появлялся славный град Китеж.
Все путники единогласно решили, что оставаться в Приречье надолго не станут, к тому же, до Ярозера всего день пути, а там можно и на берегу подождать. Лан торговался с хозяином речной пристани. Пузатеньким мужичком с пухлыми пальцами и коричневыми сальными кудрями. Тот грыз кедровые орехи и выплевывал мелкие красноватые скорлупки на сырые мостки причала. За его спиной, прямо на тех же мостках, торговали свежей рыбой несколько женщин. Толкался прибывший на пристань по реке люд.
– Послушайте, уважаемый, десять монет неплохая цена, - упрашивал Лан.
– Ведь раньше, когда я торговал горшками мы сходились и на трех монетах.
– Лан улыбнулся.
– Что изменилось?
Толстяк вытер пальцы о засаленные бока длинной рубахи.
– Теперь товар-то другой, подороже, значит и цена другая, -
– Горшки и пара бочек?
– уточнила Хельга, - Ничего не изменилось, уважаемый.
– Хе, не надо меня за идиота считать, а что в бочках-то везете? Вино? А вино дорого стоит.
– Какое вино, так лекарства. Мы тебе за постой платим, а не за товар, - хитро прищурилась юркая девушка и указала на Пересмысла, за спиной у которого переминалась с ноги на ногу живой и подозрительно улыбчивый Храбр и возвышавшийся над ним Сом.
– Мы целители, везем лекарство в Китеж.
– Что, все целители?
– Да, мы, например, костоправы, - улыбался Сом, словно кот после порции валерианки, - Я мастер Сом. Э-э-э...
– он обернулся и с удивлением обнаружил, что юркий Храбр куда-то пропал.
Толстопузый оказался не из робких.
– Таких костоправов я и здесь найду, - спокойно ответил он.
– Только свистну.
Мужик долго упирался. Тот еще выискался прохвост. Но и Хельга спуску не давала и тоже упрямилась, не хуже местной ослицы:
– Ты что, сука, цены за постой такие заваливаешь. У тебя что пристань золотом вымощена?
– Пятнадцать монет!
– заявил хозяин пристани.
– Ну ты и торгаш...
– покраснела целительница и сжала кулаки.
– Двадцать пять. Или плывите туда, откуда приплыли!
Лан дернул Хельгу за руку, давая понять, что лучше больше не упираться.
– Хорошо, мы заплатим, - согласился он.
Храбр все это время крутился неподалеку от толстяка, гладил его мохнатого ослика, рассматривал рыбу у торговок
Получив от Лана, кошель с деньгами, мужичок направился к ослику и гаркнул злобно на Храбра:
– Пшёл вон!
– Простите за неудобства, - надел на лицо лисью улыбку Храбр.
Толстяк поставил ногу в стремя, крякнул и попытался взобраться на ослика.
– Пшел вон!
– снова рявкнул на него толстопузый и пришпорил осла.
– Ты еще в зад его поцелуй!
– разозлилась на парня Хельга.
– Сколько он с вас взял?
– спросил росомаха, проводив взглядом удалявшегося от них вдоль мостков хозяина пристани. Рожа у Храбра в этот момент была подозрительно довольная.
– Двадцать пять монет, за каждую лодку, - ответил ему Лан.
– Мда, ободрал вас по полной!
Парень хлопнул себя по боку. Раздался звон монет. И все увидели на его поясе довольно увесистый кошель, притом намного больше того, что отдали за лодки.
– Где-то убыло, где-то прибыло, - подмигнул плут и махнул Лану, - Пошли нанимать ослов и тележки.
Тележки с приозерскими осликами, что может быль лучше, для перевозки груза. Особенно такого хрупкого и ценного, как бутылки с самогоном. Выносливые, сильные животные с косматыми длинными ушами, которые не боялись оборотней и могли перевозить до пятисот килограмм.
Ослы перебирали копытами, поднимая облачка пыли на высохшей и потрескавшейся от жары дороге. Всего наняли три телеги. В одну сложили вещи из лодок, в две остальные товар.