Хозяйка Мозеби
Шрифт:
«Все- таки вода хорошо снимает стресс» – думала она, вытираясь и переодеваясь на пустынном берегу. Надолго ее, с непривычки, не хватило, но минут пятнадцать Нина, освоившись, побарахталась.
Айрис качала головой, недоумевая, какое удовольствие в погружении в холодную воду, но рот не открывала. То, что госпожа умеет плавать, она из виду упустила. Или посчитала еще одной особенностью хозяйки, не похожей на остальных, но доброй и хорошей.
Глава 21
Еще одним открытием для Айрис стало пристрастие госпожи ходить в лес за грибами! Ближе к осени
Первый раз войдя в лес, расположенный на высоком берегу по обеим сторонам от дороги в Хесне, Нина Андреевна была поражена его отличием от подмосковного собрата: сплошь лиственные деревья – дуб и бук преобладали, хотя узнала попаданка и белоствольные березки, осины, ольхи, даже каштаны по краю попадались, а вот елей или сосен не было – так, чудом заброшенные хвойные единицы.
Оттого, наверное, сумрачности, присущей смешанным лесам потерянной родины, здесь не имелось: лес был пронизан светом и хорошо просматриваемыми участками. То есть, заблудиться в таком растительном массиве было трудно, что радовало. Подлесок заполнял молодняк основных представителей древесного царства, кусты малины, черники, шиповника, еще чего- то знакомого, но неназываемого, травы всякие.
И среди этого освещенного солнцем разнообразия Нина обнаружила россыпь знакомых до боли белых, сыроежек, подберезовиков и подосиновиков, а также польских грибов, моховиков, лисичек! Ну, разве может русский человек только смотреть на такое богатство? Нет, ессесно! И Нина не смогла!
Хорошо, верная Айрис прихватила с собой в поход корзинку с булочками и бутылкой компота, а у Лейса оказался небольшой нож (одному богу известно, как и зачем он был писарю). Вооружившись, попаданка как пошла срезать картинно- нереальные самородки местной флоры, так корзинка наполнилась буквально в мгновение ока! Глаза завидущие не желали отрываться от ласкающего душу пейзажа, и Нина только вздыхала – пропадает же добро, непорядок!
Местные смотрели на виконтессу, бережно складывающую в корзинку странные растения, предназначенные для того, чтобы сшибать их ногами, переглядывались между собой и без слов понимали друг друга: «Госпожа переутомилась, перегрелась на солнце, и помутился у неё рассудок». Иначе, почему она так себя ведёт? А им, слугам, теперь что делать?
Пребывающая в поисковом азарте Розанова не сразу отреагировала на установившуюся вокруг нее и грибов тишину. Распрямившись после заполнения корзинки, обратила внимание на молчащих спутников. Молодежь выглядела комично: у Айрис и мелких Петерсенов глаза были на мокром месте от сдерживаемой тревоги, Лейс явно готовился сказать что- то неприятное, но не решался пока.
– Ребята, вы чего? Что случилось? – недоуменно поинтересовалась Нина Андреевна. – А столбами стоите почему? Грибов- то вон еще сколько! Жаль, корзинка маловата! Мелкие, лопухов сорвите, сделаем конвертики, что ли… Айрис, как думаешь?
Девчонка всхлипнула и запричитала:
– Ваша милость, да что это с Вами? Вы зачем ЭТО набрали? Это же отрава!
Лейс очнулся
– Госпожа, она права! Для чего Вы сорвали эти …растения? Их же только кабаны да белки едят! Люди не трогают ЭТО! Они ядовитые. Только ведьмы могут собирать грибы для ядовитых зелий! Госпожа, Вы – ведьма?
«Вот те раз! Это какая- то местная фобия? – растерянно подумала попаданка. – Они «лесное счастье» за отраву держат? Ой, дремучий народ…»
– Ребята, с чего вы взяли, что грибы ядовитые? Да, есть такие, но я- то набрала хороших! Вот, смотрите, это – боровик или белый, царский гриб, можно сказать! С ним суп – объеденье! А сыроежки или подберезовики? Вот эти, разноцветные, жареные с картошкой или яйцами – да вас за уши не оттащишь! – Нина возносила хвалу грибам вдохновенно, вспоминая вкус и запах приготовленной добычи.
* * *
Для россиянки Розановой, пережившей дефицитность советского пищепрома и продуктовые перебои в «перестройку», грибы были ценностью и радостью для желудка. Это помимо самого процесса их сбора и сопутствующих ему приключений.
Будучи девочкой, она любила ходить в лес с дедом, а, живя в Реутове, всегда присоединялась к группам, отправляющимся на автобусах от завода, на котором работал муж, в Петушки или под Владимир всякий раз, когда таковые организовывались.
Несмотря на утомительные поездки в неудобном транспорте, ранний подъем и поздние возвращения, комаров и пьяные песнопения коллег Кирилла и их жен на обратной дороге, необходимость обработки собранного и черные после этого пальцы, Нина не отказывалась от нескольких часов медитативного хождения по лесу, выискивания прячущихся под листвой или низкими кронами елей крепеньких золотянок или волнушек (черных и розовых груздей), матрёшек (свинушек), сыроежек, лисичек, редких белых или подосиновиков, маслят и всех прочих мелких лесных радостей, которых знала…
А уж если попадались семейки опят, тут восторг зашкаливал! Одним разом набрать корзину удавалось не всегда, зато зависть спутников была обеспечена, как и несколько баночек маринованной прелести на зиму.
Да и прогулки по лесу, напоенному непередаваемыми запахами и звуками природы, кратковременная отключка от муторной повседневности помогали Нине преодолевать депрессию, связанную с постоянным диктатом мужа, нехваткой денег, тревогой за сына…
И пусть Кирилл бухтел недовольно, ноги гудели, руки чесались, а голова болела порой от переизбытка кислорода, женщина вновь и вновь записывалась в такие вояжи.
Грибы она варила, жарила, сушила, пекла с ними пирожки, солила, закатывала на зиму маринованные, заливала маслом или маргарином, чтобы приготовить в холодное время года как деликатес… У неё на балконе был утепленный короб для таких заготовок – упросила мужа, и тот, матерясь, сделал- таки. Там и хранила добычу.
Последние годы, увы, таких походов она себе позволить не могла: далеко слишком и тяжело на электричке, да и компаньонов не было. Впрочем, экология и выросшее население сократили возможности для грибной охоты в разы, чего уж там. Еще и любимые матрешки попали в «черные списки» как несъедобные из- за способности накапливать в себе всякую дрянь, как оказалось… Печалька, в общем!