Хозяйка Мозеби
Шрифт:
Писала под влиянием момента, писала, когда вспоминала какой- нибудь фильм, писала, когда не хотелось выходить из дома из- за дождя…
Нина писала, а вот читали ли её?
Интерлюдия
Эмилю Ниссену очень хотелось наорать на Фритофа Кьяарра, секретаря нового мэра, виконта Йеппе Тройлле: так тот его достал своими идиотскими вопросами, придирками и неуважительным отношением к острову и его обитателям!
«Вот ведь послал бог начальничка и его подчиненного…Пара дурных чаек, одни имена
Цепляются за все, что связано с бароном, и всё норовят грязью облить…Эх, не повезло, так не повезло: только- только наладили выпуск листка, деньги потекли в ратушу, работа с бумагами стала и проще, и легче, так на тебе! Прислали замену…Как же жаль господина Нильсена, и где он теперь?»
Юноша тяжело пережил известие о переменах в руководстве мэрии. Барон Брагау ему нравился, еще больше нравилось сочинять заметки в газету, переписывая приносимые старьёвщицей Фридой разные сплетни, а иной раз (да, признаёт!) выдумывать их самому. Невинные, но забавные!
Горожане читали, смеялись, ждали выхода новых листков…И тут их ошарашили – мэра заменили! И началось…Это не так, то не эдак…
И если в работу ратуши родственник графа Ольсена, по его протекции сюда и попавший, особо не вмешивался, только вид важный делал да бумаги подписывал, поскольку тащил все дела заместитель мэра из местных, вернее, давно живущих, герр Оле Есперсен (разорившийся мелкопоместный дворянин с острова Семмсёэ), то в «Островной вестник» этот столичный хлыщ вломился «всеми четырьмя лапами».
До конца мая листок выходил в том же формате, что и при бароне, а потом Тройлле запретил печатать сказки Палле и сведения Силдж: заявил, что ТАКОЕ издание слишком примитивно для города под ЕГО руководством. И потребовал отныне печатать рассказы собственного сочинения или трактаты «видных ученых из столицы», коих у него накопилось несколько стопок…
Заумные описания свойств алхимических жидкостей и поисков «философского камня», рассуждения о природе небесных светил, человеческих пороков и фривольные вирши и анекдоты про «пастухов и пастушек» были интересны виконту, но не жителям Фалькстара, усмотревшим, не без основания, в сих статьях насмешку над их интеллектом и образом жизни.
Выросший к лету до трехсот экземпляров тираж вестника снизился до прежних пятидесяти к началу осени: добровольно листок никто не покупал, пришлось вернуться к принудиловке по списку. Рискнуть же вызвать откровенное негодование жителей увеличением в соответствии со своим распоряжением ранее утвержденного списка покупателей мэр Тройлле не посмел: море рядом, всяко может случиться…
Эмиль в эти месяцы старательно прислушивался к перешептываниям, разговорам и слухам в городе и ратуше, пытаясь понять, что же случилось в столице, и почему господин барон не вернулся, как обещал.
Из разрозненных деталей получилось составить следующую картинку: доклад барона произвел впечатление на короля, величеству понравились нововведения,
Но королевская милость была с условием: барону следовало «прикрыть грех» короля, женившись на его фаворитке, и воспитать под своим именем будущего бастарда, если таковой случится.
Барон Брагау вежливо отказался, ссылаясь на траур по супруге, наличие детей и нежелание столь скоро связать себя узами нового брака…Вроде бы и приличия соблюдены, и причина веская, однако обиделись на такой ответ и король, и фаворитка.
Ни казнить, ни как- то наказать публично монарх родовитого аристократа Нильсена не посмел: дворянство Дански было хоть и малочисленным, но весьма щепетильным в вопросах своих прав и обязанностей. Одним словом, по столь «незначительному» поводу оскорблять представителя не последней семьи в стране и вызвать негодование и подозрения у других государь не решился (найдутся более сговорчивые), а вот создать «воспитательный» прецедент – да.
Бывшего мэра Фалькстара отправили послом в Москвению на неопределенный срок. Вроде и почет, и уважение, на деле – ссылка в глухой край, где полгода лежит снег, на троне – сомнительного происхождения самодур, народ дикий, а по улицам немногочисленных городов бродят медведи.
Только несметные богатства делали эту эту «..опу мира» немного стоящей того, чтобы обратить на себя внимание просвещенной Дански и установить между странами дипломатические отношения (не будем говорить, что следовало помешать соседям- свеям совсем уж монополизировать рынок мехов и прочего, что попадало в Эуропу из Москвении и через неё – с Востока).
Уважаемый герр Кристиан желал прослыть новатором? Вперед и с песней!
Барон Брагау принял королевский указ и тут же отправился в путь, поскольку посольство было сформировано и уже готово к отплытию. Назначенный же ранее посол с радостью «пост сдал» и побежал жениться на королевской фаворитке, посчитав наличие рогов меньшим жизненным неудобством, нежели собственный возможный труп «на неведомой дорожке».
Сын барона, Ханс, поехал с отцом, а крошка- дочь опального (по сути) чиновника осталась на родине в доме его огорченных родителей…
* * *
Эмиль Ниссен тяжко вздохнул: ему предстояло сообщить неутешительные новости Иверу Петерсену, а через него – той дылде- виконтессе, оказавшейся умной и талантливой писательницей (юноша давно об этом догадался) , чрезвычайно ценимой бывшим мэром, даже более того…
А еще было жаль, что не сможет он прочитать новые интересные истории дядюшки Палле…
«Черт бы подрал, прости господи, этих высокопоставленных «голубокровных» дворян!» – сплюнул молодой клерк и потащился на свое рабочее место…