Хозяйка Мозеби
Шрифт:
Нине вдруг так захотелось почувствовать рядом крепкое плечо близкого человека или ощутить теплые объятия родных! На минуточку, чтобы набраться сил и успокоиться, перестать бояться и обрести уверенность, что есть с кем разделить трудности, страхи, да просто искренне поговорить и поделиться наболевшим, не одергивая себя каждый раз при воспоминании о нынешнем социальном положении…
«Это, наверное, и есть главная опасность попаданства – инаковость, иномыслие, одиночество в толпе даже при относительно благополучном случае переселения, как у меня…И ведь
Только, дорогая, придется стиснуть зубки и барахтаться дальше. Раз послали сюда, значит, есть что- то, что под силу только тебе…Так что, хватит киснуть, вставай и решай проблемы по мере их поступления, ты же русская баба! Кто ещё слона на скаку остановит, и хобот ему оторвет? А тут даже не хобот – отросток!»
Нина выглянула в окно: утро занималось, в небе проглядывал солнечный диск, желудок внезапно напомнил о себе громким ворчанием.
«Да пошли они лесом, эти дворянчики с их намёками! Собака лает – ветер носит! Были да сплыли…Я – купчиха Лунд, мать их ети! Обломаешься, коротышка! А виконтесса Флетчер вообще не про вашу честь! Но пасаран, Нинель! Ворона – сильная птица, хоть и шизанутая!»
Попаданка, вспомнив один из немногих понравившихся когда- то анекдотов, вдруг рассмеялась, подскочила с кровати, быстро оделась и спустилась в кухню.
– Ида, есть хочу! Что есть в печи – все на стол мечи! Обожрусь и помру молодая! А выживу – за грибами пойду! Опята должны быть и грузди!
Ответом ей был заливистый хохот кухарки и её сыновей, радостно приветствовавших вошедшую госпожу.
– Фру Нинель, Вы такая смешная! Мы с Вами пойдём! – прокричал Мадс, а брат его прижался к виконтессе, широко улыбаясь.
Нина потрепала вытянувшихся за лето пацанов по отросшим шевелюрам и, театрально вскинув подбородок, произнесла с надрывом, подражая незабвенной Раневской:
– Крошки мои, за мной!
* * *
«Лесное счастье» этим утром материализовалось в нескольких пнях, усыпанных молоденькими опятами, заполнившими две корзины, и (внезапно) шести семейках вешенок, которые прошлым летом Нина не встречала и о возможности произрастания этого вида грибов в подведомственном ей зеленом массиве даже не догадывалась!
Продолжительная ходьба, бодрящая утренняя свежесть, запах преющей листвы и влажной от росы почвы, чистое осеннее небо, легкий ветерок (куда ж без него!), удовлетворение от полученной добычи начисто выгнали из души грусть- печаль.
Нина шла и улыбалась, настраиваясь на новый день, планируя поездку в деревню, перебирая в памяти рецепты приготовления опят, предвкушая вкус жареной с вешенками картошки, когда держащиеся из последних сил мальчишки в один голос воскликнули:
– Дядька Янис, помоги, руки отваливаются!
– Смотри, сколько грибов мы насобирали с фру Нинель!
Нина сфокусировалась и поняла, что им навстречу скачет Янис Йенсен. «Случилось
– Леди, там, это, альманцы приплыли! Эйнар их к монастырю повел по морю! Ларс уже тоже туда отправился, а Лейс к нам – предупредить – Янис лыбился, довольный. – Меня за вами послали! Давайте корзины!
Мужчина начал спешиваться, но Нина его остановила:
– Погоди, Янис! Забирай добычу и вези домой, мы с пацанами дойдем сами. Лейс ничего не говорил, надо ли мне к ним идти?
– Эйнар передал, что они с Ларсом справятся, если только Вы не захотите на купцов посмотреть…
«Оно мне надо? – фыркнула про себя Нина. – Староста с Лейсом и Дан – боевая тройка, уверена, не оплошают! Я лучше чего приготовлю да помоюсь, и грибы разобрать надо. Придут же отчитываться? Лейс знает, сколько мне должны селяне, как и то, сколько нам вообще нужно бы монет, так что пусть мужики разбираются, а я пешком постою…»
– Нет, Янис, не пойду! Езжай в Мозеби, скажи Иде, чтоб воды нагрела нам с мальчишками ополоснуться, потом скачи в монастырь, посмотри, что и как. Если ребята захотят, пусть тоже едут. И скажи мужикам там, что если до вечера управятся, буду ждать их для доклада и на ужин.
Янис забрал корзины и, ловко, одними ногами, направляя рыжую Марту, двинулся к особняку, а грибники, избавленные от тяжестей, спокойно продолжили путь, строя предположения о том, какие- такие альманцы, сколько выручат наши денег и на что по вкусу похожи слипшиеся в лист вешенки…
Глава 41
Есть поговорка про двери как символ жизненных перемен: если одна закрывается – обязательно открывается другая. Точно! Стоило виконтессе скинуть с души осадочек от визита чиновников – тут и купцы долгожданные нарисовались!
Мальчишки Петерсен не усидели дома: поели, переоделись и помчались к монастырю, пообещав быть осторожными. Воистину, бешеной собаке три километра – не круг, чего уж про мальцов говорить!
Женщины покачали головами и занялись лесным урожаем: негоже добру пропадать! Ну и угощение готовить надо.
* * *
Этим вечером в Мозеби было людно и оживленно, а атмосфера за ужином, не в пример последнему застолью, отличалась сердечностью и взаимопониманием присутствующих.
Сидели по- семейному, только Ида и Айрис, как всегда, были на подхвате, ничуть не страдая от этого, судя по их лицам.
– Фру Нинель, да мы перекусили уже, пока готовили! Вы сами- то поешьте как следует – мягко уговаривала виконтессу Ида, обслуживая гостей- продавцов. – И вы, мужики, тоже поешьте сначала, потом будете рассказывать! Понимаю, хочется похвастаться, вон как герр Ларс сияет, что та луна в ночи! Однако, стынет еда, а она хороша, как хозяйка говорит? Жарёха! И лапшу грибную не забывайте хлебать!