Хозяйка найденного сада
Шрифт:
– Такая взрослая девочка, а просит няню. Сокровище мое, няня сейчас нужна нашей экономке. Мисс Миракл сейчас будет немного занята, - вежливо заметил Венциан, повернувшись ко мне. – Кому, как не ей, можно доверить Амелию.
– Амелию? – спросила я, все еще думая про укусы и вспоминая огромные зубища.
– Так зовут нашу экономку. Амелия Чипстоун. Забавно. Оборотень – экономка. В обычное время экономит деньги, а в полнолунье – охотится на транжир и мотов, - задумчиво заметил Венциан. Он посмотрел на меня с улыбкой. – И теперь с ней будет сложно поспорить. Платье? Какое новое платье?
– Вы же ее не уволите? – спросила я, вставая и подходя поближе. – Точно не уволите?
– Нет, конечно, - заметил Венциан. – Где еще найти хорошую экономку, которая знает, что денег не меряно, но при этом экономит каждый краудинг!
Мне было страшно задавать вопрос, что будет, если я стану оборотнем.
– Меня не кусали… - дрожащим голосом заметила я, пытаясь, скорее, убедить себя, чем его. – Т-т-точно…
– Ну раз точно, то … - пожал плечами мой муж, поигрывая содержимым бокала.
– Может, вы меня осмотрите?
– сдалась я, чувствуя, как внутри нарастает паника. Я присела рядом с креслом прямо на ковер. И не потому, что мне очень хотелось посидеть рядом. А потому, что ноги стали ватными.
– Сокровище ты мое, - повернулся ко мне Венциан и взял за подбородок. От его прикосновения по телу разлилась волна чего-то волнующего. Мне показалось, что у меня перехватило дыхание. – Я тебе верю…
– Нет! – выдохнула я, боясь, что могу что-то упустить. – Помогите мне снять платье! Только смотрите внимательно! Очень внимательно!
Я присела, чувствуя, как пальцы расстегивают мой корсет. Затаив дыхание, я почувствовала легкое прикосновение к своей спине, от которого по коже пробежали мурашки. Мои губы приоткрылись, словно что-то хотели сказать, но я замерла, боясь пошевелиться. Пальцы, казалось, забыли про шнуровку, осторожно приподнимая волосы…
Через мгновенье корсет рванули изо всех сил, разорвав его на две части. Он раскрылся, словно цветок, а я спряталась руками.
– По – другому я не умею… - усмехнулся Венциан, а его пальцы скользили по моей спине, вызывая странное чувство, от которого кружилась голова и не хватало воздуха. Через мгновенье я очнулась, когда меня привлекли к себе, развязывая завязки на юбке. Я чувствовала плечом его дыхание, замирая и боясь дышать. Юбку смяли на моих коленях, приподнимая ее жадным движением, от которого все вокруг стало таким удушающе – томным. Я слышала, как он тяжело дышит. И с каждым мгновением дыхание становилось все тяжелее и тяжелее, словно он задыхался.
Ах, эти свечи…. Ах, этот жаркий камин… Это он виноват в том, что кровь прилила к моему лицу, а губы пересохли.
– Это что?! – послышался внезапный голос, который разрушил какую-то сладкую негу.
– Где?! – испуганно спросила я, чувствуя, как сжимается сердце.
– Вот! Кровь, - произнес Венциан, показывая на длинную царапину. Он отпустил меня, а я смотрела на царапину, проходившую от бедра к ноге.
– Не может быть, - прошептала я, рассматривая засохшую кровь на панталонах. Я не помню, откуда она! Может, и правда? Меня укусили?!
– Значит так, сокровище мое, - послышался голос Венциана. На этот раз он был полностью серьезен. – Я посылаю за доктором!
– Нет,
В комнате, не смотря на раннее утро, царил полумрак. Всему виной были плотно задернутые шторы. Камин потрескивал, а я все еще смотрела на неглубокую царапину, которая почти затянулась и больше не кровоточила.
– До следующей полной луны ты спишь здесь. Со мной. Няня будет заботиться о том, чтобы наша экономка не бросалась на людей. А мне придется следить за тобой…
Глава двадцатая
Я отодвинулась на край кровати, терзаемая собственными мыслями и подгребая себе одеяло, которое умудрилась выиграть в неравном бою с другими одеялами и подушками. Кровать была настолько широкой, что на ней можно было лежать как вдоль, так и поперек.
Мягкая подушка, которая сохранила чужой запах, коснулась щеки, а я на секунду замерла, вдыхая его и тут же узнавая.
Я старалась крепко зажмуриться, всем видом показывая, что уже крепко сплю, как вдруг меня привлек шум, заставивший открыть один глаз. Впервые в жизни я видела, как кресло медленно подплывает к кровати, становясь к нему вплотную боком. Роскошный жилет, сверкнул пуговицами, которые медленно расстегивала рука мужа. Он бросил жилет на пол, а потом наклонился да так, что скрылся за кроватью.
То, что я увидела дальше заставило меня замереть. Я видела, как он поставил свои ноги руками на пол, а потом, опираясь на руки пересел на кровать. В тот момент, когда Венциан переносил вес своего тела на кровать, его руки напряглись так, что даже сквозь тонкую рубашку проступили внушительные мышцы.
«Как у простолюдина!», - подумала я, вспоминая тонких изнеженных аристократов, которые кичатся своими нежными ручками и нездоровой худобой.
Было что-то в этом моменте странное, волнующее и завораживающее. И тут мне стало ужасно стыдно за то, что я подсматриваю за ним, словно мне это интересно.
«Интересно, интересно…», - билось сердце, пока я напоминала себе, что обещала не заводить тему об отце, банкротстве и влюбить в себя этого человека. Чтобы потом наслаждаться его любовными муками, как это делали героини нянюшкиных романов.
Дорогая перина покачнулась, а неподалеку послышался шелест одеяла. Магические свечи погасли, словно по приказу, погрузив комнату в искусственный полумрак.
Я закрыла глаза, пытаясь подумать о своем саде, как обычно делала перед сном, но в голове вертелась одна мысль: «А что если оборотень и вправду укусил меня! А я не заметила! Или ранил, а туда попала его слюна!».
Сердце учащенно забилось, заставив сжаться под одеялом в мучительный комочек нервов. А какие симптомы? Что-то ведь должно произойти до того, как я выпрыгну в окно с желанием кусать всех, кого увижу.
Я ворочалась, в надежде, что на этой огромной кровати найдется место, куда не забредают страшные мысли, и где на меня нападет сон. Но время шло, мысли шли по третьему кругу. Часы на каминной полке умиротворенно тикали, отмеряя время моих мучений.
«У оборотней обостряется нюх!»,- вспомнила я одну заметку, которую читала втайне от всех, спрятавшись в столовой за нарядной скатертью.