Хозяйка нудистского клуба
Шрифт:
Только, видно, не суждено ей было остаться здоровой – наметанный глаз женщины боковым зрением ухватил странное движение возле кустов, которые тянулись к черному ходу. То есть это был вовсе и не черный, а самый обыкновенный ход для работников клуба. Только если главный вход был оформлен нарядно и с шиком, то с другой стороны забора имелась обыкновенная калитка, которую даже и не заметишь сразу из-за густых зарослей черемухи. И вот именно там Клавдия заметила странное движение.
– Стой, – робко проговорила Клавдия в сторону калитки.
Движение прекратилось.
– Руки на голову и медленным
Кто-то невидимый приказу не подчинился.
– А ну быстро ко мне! Сейчас орать начну! – рявкнула Клавдия, плюнув на инстинкт самосохранения.
И он вышел.
– Кака? Мать твою! – не удержавшись, ругнулась Клавдия. – Ты-то чего здесь делаешь?
– А ты? – плаксиво завел супруг, дрожа от напряжения. – Сама говорила – санато-о-орий...
Клавдия шумно выдохнула, и с черемухи тут же облетело несколько листиков.
– Скажи мне, несчастье мое, – устало заговорила она, – и на кой черт ты именно сегодня приперся меня ревновать? Ну зачем ты удрал из дома и бросил Тимку? Зачем убил этого несчастного Романа Андреевича? Он же еще не сделал мне предложения руки и сердца!
Акакий перестал дрожать, вытянулся и вообще окаменел.
– Чего молчишь? Замерз? Отвечай, когда жена любопытствует! – ткнула его в бок нежная супруга.
– Клавочка, а что, сегодня опять того... кого-то убили? – проблеял Акакий [1] .
1
О том, как Распузоны раскрывали преступления на территории Агафьи, можно прочитать в книгах Маргариты Южиной «Под каблуком у синего ботинка», «Пончик с гвоздями» и других. Издательство «Эксмо».
В это время к ним подлетела взбудораженная Агафья Эдуардовна и, мимоходом кивнув Акакию, затараторила:
– Все, Клавдия, вызвали милицию, обещали быть. Но раньше, чем через два часа не появятся, уж я точно знаю. Пойдемте ко мне, я распорядилась подать кофе и коньяк в кабинет, мне надо срочно успокоить нервы. Чего-то я сегодня так волнуюсь, так волнуюсь...
– Прекрати истерику! – строго приказала Клавдия. – Будто ты не знаешь, что в таких случаях главное – трезвый ум. Я вот, например, когда окончательно протрезвела... когда перестала трястись, сразу же стала соображать. И у меня возникли некоторые подозрения...
– Акакий, да? – с надеждой уставилась на подругу Агафья.
– Нет не да! – прервала ее Клавдия.
– И не я это вовсе! – вытянул шейку Акакий Игоревич. – Я сюда... устроиться на работу пришел. Сама, между прочим, звала!
– А кто тогда? – удивленно захлопала глазами Агафья.
Клавдия многозначительно хмыкнула:
– Вроде бы тебе сейчас в кабинет коньяк принесут? Там и поговорим, а то я уже здесь, как ледяная скульптура сделалась.
В теплом кабинете Агафьи Эдуардовны, прихлебывая горячий кофе и вкушая свежие булочки, Клавдия рассказывала:
– Мы когда в баре-то сидели, я сразу на ту черную даму внимание обратила. Так и подумала: она парня отравить хотела.
– А что за дама, если не секрет? – как-то странно спросила Агафья, отводя глаза в сторону.
– Ну такая... тощая, противная,
Агафья Эдуардовна заелозила в громадном кресле.
– Вот тут... тут не нужно торопиться... – как-то странно залепетала она. – И зачем всякую мелочь посторонней милиции докладывать?
– Да позволь, матушка! – поперхнулась булочкой Клавдия. – Какая же мелочь? А мы что, в подозреваемые моего Акакия брать станем? У него, как ты понимаешь, все причины имеются для того, чтобы соперника прикончить.
– Пра-а-авильно... – снова заныл Акакий. – Давайте, значит, меня, невинного барашка, посадим в пыльную одиночную камеру, а виноватую черную ведьму отпустим... И не будем о ней просто вспоминать, потому что, видите ли, Агафья Эдуардовна у нас задумала жеманиться...
– Да ничего я не задумала! – набычилась та. Но, поняв, что отвертеться не удастся, объяснила: – Никакая тогда не черная ведьма была. Сейчас я ее вам покажу... Верочка! Пригласите к нам сюда гостью из двенадцатого номера, скажите, что Агафья Эдуардовна приготовила ей сюрприз.
Через две минуты в кабинет робко ступила... Катерина Михайловна, свекровь Клавдии и ветреная матушка Акакия Игоревича. Старушка даже не удивилась, завидев сына с невесткой, а только чуть порозовела дряблыми щечками да сильнее забегала глазками. А вот детки, которые наивно полагали, что матушка уже ублажает в ближайшем зарубежье почтенную свекровь, были немало поражены.
Клавдия так запыхтела, сдерживая гнев, что у Акакия сдуло всю старательно уложенную укладку. И пока супруг торопливо зачесывал длинные прядки обратно на плешь, Агафья, эта хозяйка порочного клуба, смотрела в окно, будто ее совершенно ничего не касается.
Катерина же Михайловна почувствовала, что далее напряжения вынести не сможет, и решила непредвиденную встречу обратить в веселую шутку:
– Самолет летит, крылья стерлися, вы не ждали нас, а мы приперлися... – слабенько проблеяла старушка, вовсю притоптывая кривенькой ножкой. Что называется, ринулась в пляс, так обрадовалась родственникам.
– Какой стыд... – выпускала из себя воздух порциями Клавдия. – Почтенная дама никогда бы шагу не ступила в заведение, где тусуются голые мужики. Срам! Позор! Я даже представить себе не могла, что когда-нибудь смогу встретить вас, уважаемая Катерина Михайловна, в столь злачном месте!!
– А я вот знал! Я знал! Я догадался! – радостно подскочил Акакий. – Понимаешь, Клавочка, я ведь сначала топиться пошел...
У Клавдии от такого начала мгновенно прекратила вздыматься грудь, а у Катерины Михайловны выкатились глаза, точно у рака.