Хозяйка покинутой усадьбы
Шрифт:
Для меня сейчас это были неподъёмные средства. Это сколько лет мне собирать травы, чтобы отучиться, а ведь это и покупка расходников, книг. А ведь ещё и экзамены и разрешение на ведение деятельности. Просто разорение!
Именно тогда у меня возникла и зацепилась в памяти другая, более реальная идея. Мы вернулись в саму лавку, и я уточнила у лекарки:
— А сколько стоит общее укрепляющее, уважаемая Нара?
— Из обычных растений одну порцию я продаю за два медяка. Оно недорогое, ведь нужно сделать хотя бы пять приёмов. Я бы посоветовала
Я ещё порасспрашивала о ценах, по тем рецептам, что уже знала, хотя бы из разговоров. Поблагодарила за всё уважаемую Нару, и мы пошли в лавку подержанных книг.
Как мне не хватало знаний о мире. Я хотела читать, узнавать, пробовать. Вот только самое интересное, удивительное, то есть хранящее в себе силу, было и самым опасным. Когда я только заикнулась тётушке Сарте:
— Так можно же просто собрать волшебную ромашку, заварить её и пить. Она же во многих зельях лечебных главный ингредиент.
Та так испугалась, да заполошно замахала на меня руками:
— Да что ты такое говоришь, глупая! Ты убиться хочешь, что ли? Не смей и думать о подобном. Любой волшебный ингредиент может стать ядом в неумелых руках.
Я между тем уточнила, очень уж мне хотелось больше знать про волшебные растения:
— А зелья из них по тем же рецептам готовят, или другие нужны? У вас же тётушка, я читала, у самой есть интересные рецепты. Сготовить зелья из травок волшебных и продать, вот хоть и своим, дешевле, чем в лавке.
На это тётушка только рукой махнула:
— И не думай, не мечтай. Без разрешения ничего нельзя продавать. Только если для себя делать, тогда да, хоть что твори. И то. Вот если я дам кому-то из наших, кто в поместье живёт, собственноручно приготовленное, а за это возьму хоть что-то, будь то даже корзину яблок, а кто-то донесёт, по первому разу я штраф заплачу и немалый. На второй могут и куда на границу сослать, отрабатывать. А там долго не живут.
Оказалось, что тётушка так много знала, потому что у старшей сестры родился мальчик, старший. И вот у него силы оказалось достаточно, чтобы магическую профессию получить. Сестры все эти годы переписывались и делились всеми важными новостями в семье.
Тётушка закончила тот разговор так:
— Важику очень повезло, что у сестры знакомым оказался тот самый мастер, что лечился все эти годы её настойками и растирками. Он и поспособствовал как мог. Взяли Важика и в особый список вписали. Каждый год выбирают в Аранском графстве десять детишек из простых, кому полностью оплачивают обучение.
Я вскинулась, а тётушка покачала головой, продолжив:
— И не надейся, милая, это давно повелось, ещё с деда нынешнего графа Аранского. В нашем графстве такого не было и не будет. Граф наш ретроград, да и цену деньгам знает.
Ага, я не первый раз услышала, что батюшка мой — тот ещё жмот. Да только этим простым людям ещё работать на него, а слухи, они быстро расходятся, ещё и такие. Так что о графе я слышала только такие осторожные намёки. По выражению
Так и прошло три года спокойной жизни, когда никому до меня и дела не было. Как мне пошёл четырнадцатый, я уже плотно втянулась в новую жизнь.
Я как сумасшедшая бралась за всё, только бы успеть взять, пока дают, ещё и не требуют особо в ответ. Нет, на самом деле мне приходилось всё отрабатывать. Но я чувствовала к себе расположение и понимала, что люди мне попались участливые и честные. И с щедростью отдавала.
В четырнадцать произошло несколько событий, буквально перевернувших мою жизнь.
Глава 14
К четырнадцати годам я успела обустроить комнатку, вход в которую нашла из своей совершенно случайно.
В тринадцать я чувствовала себя уверенно в поместье, знала уже кое-что, вот и решила потратиться, и привести комнату в порядок, проведя серьёзную уборку. Я к тому времени разжилась удобным креслом-качалкой, большим, широким столом и стеллажом, на котором хранила то, что оставляла себе после сборов. Да и место для книг, и записей.
Мебель была не новой, мастер Готсби разрешил выбрать поприличнее из того, что я нашла в закрытых комнатах, которыми никто давно не пользовался. Конечно, я облагородила комнату, сшила шторы, связала себе покрывало на кровать, на ставшее любимым кресло.
Но однажды я сидела, смотрела на стены своей комнатки, обдумывала то, что накануне прочитала и неожиданно зацепилась взглядом за гобелен, на который всё это время особо не обращала внимания. Он мне и не мешал все эти годы, да и был просто чудовищно тяжёл, это я помнила.
С чего я решила убрать эту вытертую старую тряпку, на которой даже картинка уже не просматривалась, я не поняла, но позвала Лизу, ведь сама бы я с ним не справилась.
Он упал на пол тяжело, а мы увидели дверь, что вела в практически пустую комнату, полукруглую, с тремя большими окнами. Выход из неё был только через мою комнату. Значит, изначально это были вполне приличные покои, состоящие из двух смежных комнат.
Лиза как зашла, так ахнула:
— Ох, красота какая! Смотри, вон ниша, там явно кровать раньше стояла, а здесь, смотри, перед окнами так и напрашиваются кресла и столик. Прямо как у господ! Жаль, ничего для этого нет. Сюда бы ещё ковёр во весь пол и красивые картины на стены. Погоди-ка!
Она прошлась по комнате, и пока я любовалась видами из окон, что располагались близко друг от друга, тем же полукругом, она крикнула:
— Алисия, помоги, тяжёлая какая! Давай снимем эту штуку.
Мы вместе подняли тяжёлый чехол, сделанный будто из грубой кожи, и жутко тяжёлый. А ещё такой же пыльный. Расчихались обе. Оказалось, что это был своего рода камин, выходящий из стены только внизу. Он выдавался сантиметров на сорок, не больше, и высотой был меньше метра.
Лиза заглянула внутрь, открыв небольшую дверцу, цокнула языком и сказала: