Хозяйка праздника жизни
Шрифт:
– Ты все поняла?
– Ага, – кивнула Леся и тут же поинтересовалась: – А что именно?
– У наших ребят назревают неприятности.
– Из-за убийства?
– Ты же слышала, следователь подозревает кого-то из работников нашего гостиничного комплекса.
– Или тех отдыхающих, кто находился тут четыре дня назад.
– Но это все люди из команды Мелиссы. Помнишь, в тот день, когда мы заселялись, администратор сказал, что уже пять дней, как их гостиничный комплекс закрыт для обычных посетителей.
– Да, действительно. Вот ведь неудобно
– А почему, собственно говоря, нет? Она не страшная.
– Но мы тут находимся по ее приглашению.
– Это ребята тут по приглашению, а нас специально никто не приглашал. И к тому же мы не станем спрашивать ее прямо в лоб, не она ли утопила того беднягу. Просто деликатно намекнем ей, что случилось убийство, а потом спросим, не выпадал ли из ее команды кто-нибудь?
Решив, что это как раз самое меньшее, что они могут сделать для своих женихов, подруги радостно поспешили вниз. Но прежде чем они успели найти и расспросить Мелиссу, над комплексом, перекрывая даже звучащую на сцене музыку, раздался крик:
– А-а-а-а-а! Пропал! Украли! Караул!
Подруги переглянулись:
– Что-то еще случилось!
– Поспешим!
Подруги быстро добежали до одного из скромных деревянных домиков, притулившихся на окраине комплекса. Возле домика, обняв рукой ствол березы, стояла дрессировщица Малика и выла так, что подруги даже не сразу решились к ней подойти. Наконец они набрались духу, улучили краткий миг, когда Малика набирала в грудь воздуха, и сумели докричаться до дрессировщицы:
– Малика, дорогая, что произошло?
– Украли!
– Что?
– Браслет! Мой браслет! Он пропал!
Запястья дрессировщицы оттягивали увесистые украшения. Малика любила все броское и яркое, поэтому у нее на запястьях красовалось не меньше десятка браслетов – золотые цепочки «кардинал», муранское стекло, самоцветы и даже просто металлические бусины, цветные перышки и пластмасса, собранные причудливым образом.
На взгляд подруг, там оставалось еще достаточно украшений, чтобы не убиваться так сильно.
– Какой именно из браслетов пропал? Дорогой?
– Браслет, мой браслет! – продолжала твердить Малика. – Без него выступление невозможно!
Подруги переглянулись между собой. Они слышали, что люди искусства немного суеверны. Нипочем не станут выступать, если при них нету особой вещи, придающей им уверенности. Талисманом удачи может стать любой предмет – кулон, заколка, любимое платье или даже поясок от него.
– Но Малика, не стоит придавать такого значения ерунде. Найдется ваш браслет. Мы вам его отыщем!
Малика наконец-то посмотрела на них:
– Правда?
В ее голосе звучала теперь надежда. Да и кричать она перестала. И ободренные успехом подруги начали расспрашивать дрессировщицу подробнее.
– Опишите нам, как он выглядел?
– Вы его видели.
– Понятно, он был с вами вчера, но опишите нам его!
– Золотистый, большой. Да что вы надо мной издеваетесь? Вы не могли не
– Подождите, о ком вы говорите?
– Мой браслет! – причитала Малика. – Пропал. Серьга на месте, колечко и перстенек тоже. Бусики, кулончик и диадема тоже тут. Даже брошка на месте, а уж она-то всегда норовит удрать и понюхаться с местными барбосами. Но нет, сегодня даже брошка на своем посту. А вот браслет пропал!
До подруг постепенно стало доходить, что дрессировщица убивается совсем не по ювелирному украшению. И не глупое суеверие причина ее скорби. Дрессировщица потеряла куда более дорогую и ценную вещь.
И чтобы подтвердить свою догадку, Кира спросила:
– Браслет – это одна из ваших собак?
– Солист! Лидер! Умница… мальчик мой… Господи, у кого только рука поднялась?
К этому времени подоспели и другие люди, также привлеченные громкими криками дрессировщицы. Увидев такое скопление народа, скорбь уступила место тщеславию. Малика была прирожденной актрисой. И увидев толпу заинтересованных зрителей, она немедленно приготовилась к выступлению в новом амплуа.
Рассказ ее изобиловал ненужными трагическими подробностями, такими как: «была темная ночь!» или «ветер гудел в проводах, предрекая беду». Но если говорить вкратце, то суть дела была такова. Сама поселившись в главном корпусе, Малика была вынуждена примириться с запретом администрации на проживание животных в ее собственном гостиничном номере.
Напрасно Малика объясняла, что ее собаки – это даже и не собаки вовсе, а прирожденные артисты, пусть и не на двух, а на четырех ногах, администрация в лице директора комплекса господина Судягина была непримирима.
– Животных в только что отремонтированном здании не будет!
Поэтому для четвероногих артистов был отведен маленький, но вполне пригодный для жилья домик. Эти домики, как уже говорилось, мозолили глаза господину Судягину не один год. И он был бы только рад, если бы мебель в одном из них была приведена собаками в полную негодность, тогда можно было бы содрать с организаторов слета денег на ремонт домика, а потом немного добавить и отремонтировать сразу два-три домика.
Такие корыстные мысли бродили в голове у господина Судягина, который, надо отдать ему должное, был отличным хозяйственником, ни одна копейка не могла проскользнуть у него между пальцев. Наверное, поэтому и захиревший было гостиничный комплекс «Селигер» нынче вовсю процветал.
Но в решении администрации был один минус. Собаки на всю ночь оставались предоставленными самим себе. Впрочем, администрация предлагала и Малику поселить в дощатом домике, но та сначала не согласилась, а теперь вот горько корила себя:
– При мне Браслета никто бы не забрал. Мои бедные собачки, какую ужасную ночь вам пришлось пережить!
Впрочем, если бы спросили у подруг, то они бы сказали, что все прочие собаки Малики находятся в добром здравии и напуганными отнюдь не кажутся.