Хозяйка приюта магических существ
Шрифт:
— Трисси? Ты ее заморозила? — удивленно спросил дракончик. — Поэтому она не дышит?
— Она умерла, — сказала я. — Именно поэтому она не дышит.
Даже если он ребенок, то рано или поздно столкнется с таким понятием, как смерть. Обманывать или говорить то, что обычно врали про небеса, я не собиралась. Смерть есть смерть. Неизбежная и неотвратимая вещь, которая уносит тебя в пустоту и навсегда отделяет от близких. И пусть дракончик, как и остальные дети, поймут, что такое смерть на примере милой Трисси, которая
— А что это значит? Что она умерла? — спросил Вайт, хотя я ожидала этого вопроса от дракончика. И даже успела немного подумать.
— Это значит, что она больше никогда не вернется, никогда не заговорит с нами. Это значит, что она просто исчезнет из нашей жизни, — хрипло проговорил дракончик. — Если бы я мог лучше исцелять...
— Ты бы не смог ничего поделать, — отрезала я, притягивая дракончика, который устроился в моих руках. Но не такой, как раньше, расслабленный и довольный, а напряженный и немного дрожащий. — Этот яд нельзя было извлечь или вылечить. Пойдемте.
Надо было увести детей от тела Трисси. Я ругнулась мысленно, но все-таки подхватила волчонка на руки и вместе с драконом вынесла их из спальни. Тяжело.
Я зашла в спальню к Элис и обнаружила там не только вставшую девушку, но и тигра, под боком которого дрых Арч.
— Госпожа Лисса? Что-то случилось?
— Трисси умерла, — сказала я, а у Элис выронила край покрывала, когда заправляла постель.
— Как? Разве ей не было лучше?
Я не стала ничего отвечать, лишь опустила детей на незаправленную кровать, а потом присела сама. В комнате стало тихо. Оглушительно тихо.
— Мой человек, — эту вязкую тишину разрушил надломленный голос дракона. — Мой человек, почему мне так плохо? Я знал ее совсем мало, мы только чуть-чуть поговорили, так почему мне так плохо, потому что она умерла?
Рядом заскулил Вайт, а Элис не сдержала всхлипа. Тигр молча поднялся и бросил:
— Я выйду попрощаться.
— Ответь, мой человек? Ответь мне, почему так? Почему она должна была умереть? Почему я не смог ее спасти? Почему мне теперь так плохо?
— Я не знаю, — честно сказала я. — У меня нет ответов на твои вопросы.
— Тогда что мне делать, чтобы мне стало легче? Это невыносимо, это ужасно, я так хотел, чтобы она жила! — из глаз дракона полились слезы. — Я не хочу, чтобы мне было так плохо.
— Иди сюда, — позвала я дракончика. — Я тебя обниму. Возможно, тебе станет хоть чуточку легче.
Дракон послушно заполз на мои руки, перебрался повыше, обхватив лапами и хвостом мое плечо, и разрыдался. Рядом Вайт заскулил еще громче, с каким-то надрывом.
— Иди сюда, — позвала я волчонка, который мигом перебрался на мои колени.
Как-то у меня под боком оказался Арч, очень подозрительно вздрагивающий, будто плачущий,
Для нашей маленькой, не побоюсь этого слова, семьи, смерть единорога оказалась слишком стремительным столкновением с печальной реальностью. И, увы, кроме объятий, я ничего не могла предложить в качестве утешения этим детям. Обнять свободной рукой Элис, поцеловать в лоб дракончика, неловко погладить ладонью Арча и Вайта. И попытаться удержать их в объятиях — в прямом и переносном смысле.
Для меня — той, у которой никогда не было ни семьи, ни по-настоящему близких людей — эти люди, эти монстры стали всем. Жаль, что для того, чтобы сформулировать и осознать эту мысль, мне пришлось увидеть трагедию одного невинного монстра. Если бы на месте Трисси оказался кто-то из них, смогла бы ли я это пережить? Даже смерть почти незнакомого монстра пробрала до глубины души, затапливая сердце тоской. А что было бы, если бы это был кто-то из них?
Не думать об этом, не думать. Все зависит от меня. А я ни за что не позволю им столкнуться в охотниками.
Комната была наполнена плачем и невыразимой грустью. Вот только у меня слез не было. Вскоре стало тише, но никто не торопился отходить от меня. Из-за этой тишины удар двери о стену показался особо оглушительным, хотя и не был таким уж громким.
— Я нашел Сивиль и вернулся, — сказал Хэй, держа в одной руке спящего единорога, полностью укутанного в его плащ. — И промок до чертиков, потому что почему-то внезапно разразился дикий ливень. А что у вас тут происходит? Неужели?..
Хэй замолчал, оглядел нашу компанию внимательно и сказал:
— Я отнесу Сивиль в свободную комнату. Она истратила почти всю магию, поэтому проснется нескоро. Рецу за ней присмотрит.
Я кивнула — заговорить не рискнула бы. Я не плакала, мои глаза были сухими и если и покраснели, то только из-за бессонной ночи. Но это совсем не значило, что эта ситуация меня не зацепила, что я смогла воспринять смерть Трисси как нечто обыденное. Эмоций было много, но стоило бы мне заговорить, как я тут же выдала бы себя. Не детям или Элис — к счастью, те были слишком поглощены своими собственными страданиями. Но вот Хэю — да. А я совсем не хотела, чтобы он понял, в каком раздрае я сейчас.
Хэй покинул спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Никто, кроме меня даже не обратил внимания, что он зашел. Мы просидели так не менее часа. У меня заболели руки, задеревенела спина, и почти онемели колени к тому времени, как Элис отстранилась, вытирая рукой слезы и громко шморгая носом. Вид у нее был еще... тот. Нос покраснел, глаза опухли, даже волосы, которые не мог растрепать ветер, были всклочены.
— Иди-ка умойся холодной водой, — сказала я ей мягким голосом — у меня было достаточно времени, чтобы справиться со своими эмоциями.