Хозяйка района
Шрифт:
От стали, вдруг зазвучавшей в ее голосе, несло такой неукротимой силой, что Светлов перестал спорить и надел бронежилет. Он оказался удивительно легким, по сравнению с теми, что он одевал раньше. Но застежка никак не застегивалась. Иноземцева, немного понаблюдав за его попытками справиться самому, подошла и сама защелкнула кнопки:
— Идите, обувайтесь. Я только свою куртку захвачу и еще кое–что…
Этим «кое–чем» оказалась спортивная сумка. И довольно увесистая, так как левое плечо Анны стало значительно
— Давайте мне сумку. Вам же тяжело.
Она неуверенно протянула ему свою поклажу:
— Только осторожно, здесь гранаты и тол.
— ?!?
Иноземцева смутилась, как девчонка:
— Вдруг пригодятся.
Собак на этот раз с собой она решила не брать, хотя потребовала у Светлова:
— Дайте слово, что не попытаетесь сбежать! Я ведь понимаю, справиться со мной один на один, вам будет очень легко. Видела я, как моим ребятам от вас перепало.
Павел улыбнулся:
— Обещаю. Да и не удобно мне с женщиной, которая меня накормила, драться.
Лес тянулся по обе стороны дороги сплошной стеной, создавая плотную тень. Лишь один раз, на перекрестке с проселочной дорогой, Светлов заметил машину и двоих парней возле. Один из них помахал им рукой и Иноземцева махнула в ответ, объяснив:
— Мои ребята дежурят. Дорожка–то прямиком выходит в соседний район.
Павел искоса взглянул на нее:
— Откуда у вас такая ненависть к кавказцам?
И тут же пожалел о заданном вопросе, увидев, как потемнело ее лицо. Иноземцева глухо ответила:
— Это долгая история и как–нибудь я расскажу вам ее. Но не сейчас. Вы не обижайтесь.
Для деревенских известие о свадьбе было, как гром среди ясного неба. Бабы, собираясь в магазине, обсуждали это событие и строили догадки насчет скоропалительной женитьбы Андрея Иноземцева и Анны Тихоновой. И весь месяц до свадьбы он каждую свободную минуту проводил с ней. Рассказывал об увиденном, о своих планах на их общее будущее. Анна, неожиданно для себя, рассказала ему о Юсуфе. Андрей долго молчал, а потом крепко прижал ее к себе, так и не произнеся ни слова.
Свадьба состоялась в конце августа. Дни стояли погожие и столы вынесли прямо на улицу. Председатель ради такого события выделил бычка и принародно пообещал помочь молодым со строительством нового дома. Двое суток не смолкала музыка и танцы. Гуляла вся деревня. Андрей весь светился от счастья и не отпускал от себя молодую жену ни на шаг. Анне, к ее же удивлению, это нравилось. Нравились его ласковые руки, слова, поцелуи.
Молодые решили поселиться с бабушкой Аней. Старушка не возражала, только посетовала:
— Тесно! Да и понравится ли вам со старухой жить.
Ответил Андрей:
— До весны поживем, а там, на этом же самом месте, новый дом построим!
Баба Аня испугалась:
— А я-то куда?
Анна
— С нами жить будешь! Мы тебя не оставим. Холить да лелеять будем.
Слово молодые держали крепко. Бабушка Аня дивилась, глядя, как они слаженно работают по дому и ворчала, что «ей и делать нечего». Андрей посмеивался и обнимая старушку за худенькие плечики, говорил:
— Отдыхай! За свою жизнь ты уже наработалась. Вот телевизор посмотри или к подругам сходи, проведай их.
Зимой он притащил трактором несколько пучков сосновых бревен и в свободное время начал рубить пятистенный сруб для будущего дома. Приходили его родители, помогали со строительством. Приезжали и родители Анны. Отец вместе с сыном рубил пазы, а Анна со свекровью ошкуривали бревна. Иногда выходила и бабушка Аня, чтобы набрать крупных щепок для маленькой печки. Работали весело, дружно и в конце января трехметровый сруб уже сверкал на зимнем солнышке янтарными бревнами. Осталось срубить несколько верхних венцов и три нижних — для терраски.
Анна забежала в дом попить, но не успела в сени зайти, как раздался страшный крик. Кричала мать Андрея, Мария Игнатьевна. Анна бросилась назад: возле самого сруба, на спине, лежал Андрей и не шевелился. Она кинулась к нему. Упав на колени, приподняла его непокрытую голову и растерянно поглядела на остолбеневшего свекра:
— Пап, что с ним? Что произошло?
Тот шумно вздохнул и ответил:
— На щепке поскользнулся, да видно о чурку головой. Аннушка, хоть живой он?
Анна наклонилась к губам Андрея и обрадовалась:
— Дышит!.. Он дышит!
И прижав к себе, заревела навзрыд. Андрей очнулся, поднял руку и погладил жену по мокрому лицу:
— Пошли домой, пообедаем.
Крик моментально стих. Анна и плача и смеясь целовала его лицо, не обращая ни на кого внимания. Помогла подняться и прижавшись к нему, повела в дом. Мария Игнатьевна и Иван Андреевич переглянулись и вошли следом за ними.
Ночью Анна тихо сказала Андрею:
— Ты был прав.
— В чем?
Она приподнялась на локте. Провела пальцем по его бровям, переносице, губам. Погладила ладонью скулы и ответила:
— Я люблю тебя!
Он тихонько рассмеялся и крепко прижав к себе, прошептал:
— Я знаю.
Лес неожиданно оборвался деревней. Демидовка со всех сторон была окружена лесным массивом. Подъехали к двум машинам, стоявшим в конце деревни. Не успели остановиться, как из–за них вышли четверо боевиков с автоматами наперевес. Двое так и остались там стоять, а еще двое подошли к ним. Один из них, еще издали, начал говорить:
— Здравствуйте, Анна Николаевна! Докладываю — пока все тихо. Жители предупреждены и на улицу после восьми вечера никто не выйдет. Кто это с вами?