Хозяйка Рима
Шрифт:
Должно быть, я издала какой-то звук, потому что Арий поднял голову и посмотрел в мою сторону. Его лицо было все в синяках и порезах, оставленных противниками-испанцами, и все мое сомнительное спокойствие оставило меня. Я бросилась к нему, прижалась лицом к его плечу, и из моих глаз брызнули слезы.
Арий оттолкнул лекаря, непристойно обругал Галлия и швырнул окровавленной тряпкой в гладиаторов. Мой любимый не смог взять меня на руки. Он попытался это сделать, но тот час простонал от боли. Поэтому он поставил меня на ноги и отвел в свою крошечную темную каморку.
Там
— Ты цел? — спросила я, немного успокоившись.
— Несколько синяков.
— Обманщик. — Я взяла его руку и поцеловала два распухших пальца, затем осторожно провела рукой по багровым синякам на плечах и руках. От меня не укрылось, как болезненно он поморщился, когда я прикоснулась к его ребрам, наверняка сломанным.
— Что теперь сделает Галлий?
— Снова вытолкнет меня на арену. Докажет всем, что я не утратил бойцовского духа.
— Ты его утратил. И все из-за меня. Я тебя размягчила.
— Тсс. Тихо.
— Игры, — сказала я, чувствуя, как во мне снова закипает негодование. — Игры, игры и еще раз игры… бесконечные игры…
Мой голос как будто треснул.
Он поцеловал меня долгим и отчаянным поцелуем, и я в темноте потянулась к нему, чувствуя, как меня переполняет любовь, любовь к каждому мускулу его тела, любовь к его крепкой шее, плечам, рукам…
— Сегодня ты проиграл, — прошептала я. — И ты проиграешь еще раз, каким бы удачливым и сильным ни был.
— Перестань, Тея.
Из моего горла невольно вырвалось рыдание.
— Я могу потерять тебя, и ты просишь меня перестать?
— Нет. — Он крепко схватил меня за руку и прижал мою голову к своему плечу.
— Я останусь жив. И я получу рудий.
— Императоры уже давно его никому не давали…
— Мне он его даст. Я покажу ему поединок, какого он еще не видел. После этого мы уедем отсюда…
— Я рабыня, я не смогу уехать с тобой…
— Я выкуплю тебя. Мои призовые деньги… их в три раза больше, чем требуется. Затем, когда я уйду с арены….
— Ты никогда с нее не уйдешь. Ты погибнешь…
— Нет, не погибну. — Он погладил меня по голове. — Тея, обещаю тебе, я останусь жив, и мы уедем из Рима. Отправимся в Бригантию, в горы…
Как долго он говорил, рассказывая мне о доме, который мы построим, о детях, которых вырастим, о прохладном воздухе, которым будем дышать следующие пятьдесят лет? Я не знаю. Но раньше он никогда так долго не разговаривал со мной, и я впервые услышала ритм его родного языка. И мне захотелось и зеленых гор, и целого выводка крепких, рыжеволосых детей, и упоительного воздуха Бригантин, подобного которому нет в Риме. Но больше всего я хотела Ария. Постаревшего, с седыми волосами, но без свежих шрамов на теле.
— Обними меня, — попросила я. Его руки послушно обняли меня за талию, и наши тела слились воедино до самого рассвета.
— Хватит бездельничать, Тея. Нам еще предстоит сделать много дел, — заявила Лепида и, постучав по стенке паланкина, добавила,
Носильщики, шесть белокурых галлов одного роста, подняли носилки на плечи и, врезаясь в утреннюю толпу, зашагали вперед. Я поплелась сзади, что-то напевая себе под нос. Зимний воздух был резким и холодным. Крики уличных торговцев легко долетали с одной улицы до другой.
Теперь, когда Лепида находилась передо мной, я позволила себе улыбнуться, от чего изо всех сил удерживалась все утро.
Он выкупит меня, и я стану свободной. Последние порезы на моих запястьях уже зажили, и на их месте остались чистые розовые шрамы. В общем, меня переполняло счастье. Я даже не сразу поняла, что пою во весь голос. Из паланкина высунулась голова Лепиды.
— Прекрати выть, Тея! — недовольным тоном приказала она и велела носильщикам остановиться. Те поставили носилки на землю. Моя хозяйка принялась всматриваться в толпу. — Где же он?
— Ты с кем-то встречаешься, госпожа? — Наверно, с каким-нибудь молодым красавчиком эдилом [1] или щеголем трибуном? Да, такой, как она, ничего не стоит среди бела дня назначить мужчине свидание посреди Форума, и это накануне свадьбы с Марком Норбаном, до которой осталось всего несколько недель.
Она отправила меня купить ей кулек с засахаренными фруктами, и я зашагала к торговцам, расположившимся перед входом в храм Юпитера. Я подумала, что Арий в эти минуты, по всей видимости, разговаривает с ланистой, убеждая его выкупить меня у Лепиды. Галлий, разумеется, будет недовольно стонать и ворчать, но, скорее всего, захочет порадовать своего подопечного.
1
эдил — должностное лицо в Древнем Риме, помощник народного трибуна. — Примеч. пер.
Я застала Лепиду за разговором с мужчиной, правда, это не был молодой красавчик эдил или щеголь трибун. А всего лишь мужчина средних лет, плешивый, в тоге из грубой ткани. Значит, разговор деловой, а не любовный. Я приняла серьезное выражение лица и с поклоном вручила хозяйке кулек с засахаренными фруктами.
К моему удивлению, плешивый собеседник Лепиды ущипнул меня за бедро.
— Эта? — спросил он Лепиду. — Не красавица.
Я уловила в его речи простонародный выговор.
— Может и так, но у нее крепкая спина. Разве для твоего дела это не важно?
Я растерянно посмотрела на Лепиду.
— Что такое, госпожа?
Лепида мне не ответила, зато принялась лакомиться засахаренными фруктами, продолжая разговаривать с плешивым.
— Кроме того, она грамотная. Греческий знает так же хорошо, как и латынь.
— Не рассчитывай на более высокую цену, госпожа. Грамота шлюхе не нужна. Сколько ей лет?
— Пятнадцать, но она опытная, уверяю тебя.
— Нет! — неожиданно вырвалось у меня. — Госпожа! Я всегда хорошо служила тебе. Что бы я ни сделала дурного, я никогда так больше не поступлю, обещаю тебе! В чем я провинилась?..