Хозяйка Серых земель. Капкан на волкодлака

Демина Карина

— Помилуйте, приказы пусть разносят адъютанты… у моего дражайшего супруга их трое. Не буду же я перебивать у бедолаг работу?

Темный, простой ткани плащ соскользнул с плеч панны Радомил — а Себастьян не сомневался, что, сменивши фамилию, любезнейшая Мазена не сменила сути своей. Но плащ принял, и простую полумаску, и с вежливым поклоном руку предложил.

— Панна желает чаю?

— Панна не отказалась бы и от коньяку…

Темная гостиная, пятерка свечей в серебряном канделябре, пустой камин за цветастою ширмой.

Гардины, которые панна задернула самолично… следят ли за ней?

Несомненно, следят.

Генерал — губернатор, поговаривают, супругу уважает… а еще побаивается, поскольку человек он в высшей степени разумный, а разумным людям свойственно испытывать определенные опасения, ежели в ближайшем их окружении находится человек, сведущий в ядах.

Во всяком случае, коньяк Себастьян разливал сам.

— Все еще обижаетесь на меня? — поинтересовалась Мазена, принимая бокал. В темном платье, пожалуй, чересчур уж строгом, лишенном всяких украшений, она выглядела старше, нежели год тому.

И жестче.

— Мне представляется, причины на то есть…

— Есть, — Мазена не спешила сесть, оглядывалась с немалым любопытством. — В этой комнате прежде не бывала… Аврелий Яковлевич не любит гостей, но тот обряд…

— Обряд?

— Свадебный.

— Мне казалось, свадебные обряды проводят в храмах.

— И в храме был, конечно… вы же присутствовали.

— Пришлось. По долгу службы.

— Конечно, — она держала коньячный бокал в ладонях, подносила к носу, вдыхала аромат напитка. — Но храма недостаточно… иные браки по сути своей являются сделкой. А нет сделок более прочных, нежели заключенные на крови. Вам ли не знать, сколь прочен этот поводок.

Полуулыбка.

И тоска в темных глазах, но взгляд Мазена не отводит.

Значит, клятва на крови… и верно, странно было бы думать, что генерал — губернатор согласился бы на меньшее. Он желает союза, но не верит союзнику. Что потребовал взамен?

Верность?

Не ту, супружескую, которая нужна многим. Себастьян подозревал, что этакой верности генерал — губернатору будет мало… да и Мазена достаточно разумна, чтобы не угодить в скандал. Значит, речь о другой… верности короне?

Пожалуй.

— Вы здесь…

— Потому, что мне кажется, что вы способны меня понять… видите ли, мой дед… многие полагают его человеком специфического толка… неуживчивым. Злопамятным. Жестоким до крайности. И это правда.

Себастьян кивнул. Со стариком Радомилом он был знаком, не сказать, чтобы знакомство сие было давним и доставлявшим удовольствие, но… Радомилы замолвили слово за Лихослава.

Честью поручились.

— Однако он справедлив. Это первое. А второе — он не забывает долгов. Всех долгов, — подчеркнула Мазена.

— И чего он хочет?

Значит, явилась она сюда не по приказу супруга. Радомилы… во зло или благо?

Мазена молчит.

— Прекратите, — Себастьян демонстративно

сел первым, и хвост на колено закинул. Бокал поднял, глядя, как искажается в коньячно — хрустальной линзе комната и сама Мазена. — Вы ведь пришли сюда напомнить, что я должен Радомилам. Должен. И не отступлюсь от этого. Потому прекратите играть. Я уже устал от всех этих… недомолвок, гишторий, из пальца высосанных. Скажите прямо, что вам от меня надо.

— Скажу. Вы слишком эмоциональны.

— Это врожденное.

— Врожденные недостатки исправляются.

— Вас, вижу, в свое время хорошо исправляли.

Она вздрогнула и коньяк выпила, не по — дамски, одним глотком, занюхала платочком и усмехнулась:

— А еще вы частенько говорите то, о чем следовало бы промолчать. Вы не игрок.

— Почему же. Но предпочитаю другие игры…

— Прямо… Радомилы вам не враги.

— Но и не друзья.

— Почему? — Мазена поставила бокал на столик и все же присела. — Все зависит от вас и только от вас… но у меня и вправду не так много времени, чтобы тратить его попусту. Мы с вами на одной стороне. Радомилы поручились за вашего брата.

— И я им за это благодарен.

— Хорошо. Чужая благодарность никогда не бывает лишней, — она отвернулась. Взрослая маленькая женщина, которая слишком рано заглянула на изнанку власти. И видать не зря шепчутся, что каменный венец Радомилов со смертью старика к ней отойдет. Удержит ли?

Удержит.

— Если вашего брата обвинят… вернее, его уже обвиняют, но пока все это, — Мазена взмахнула рукой. — Голословно. Но как только у обвинения появятся доказательства… хоть какие-то доказательства, найдутся те, кто вспомнит Радомилам их неосторожность. Это огорчает дедушку.

— Мне жаль.

— Жалости мало, Себастьян. Найдите вашего брата.

— Его нет в городе.

— Знаю.

— Откуда?

Мазена коснулась виска.

— Когда все это началось, дедушка решил, что… за Лихославом стоит приглядывать.

— Вы за ним следили?!

— Только не говорите, что вас это возмущает.

Себастьян возмущаться не собирался. Напротив… если Радомилы следили, а Лихо не убивал… нет, он не убивал, потому что не был убийцей, но теперь появится свидетель, который…

— Ваш брат и вправду покинул город. Более того, не совсем в… человеческом обличье… более того, у дедушки имеются основания полагать, что вскоре его обвинят еще в одном убийстве. Поэтому важно, чтобы ваш брат вернулся и лично ответил на эти обвинения.

Она не спешила заговаривать вновь, разглядывая холеные свои руки.

Случалось ли ей убивать?

Помимо тех конфет, которые не идут из головы… ведь и вправду, был бы человеком… интересно, цветы на могилу прислала бы? Прислала… хоронили бы с помпой, старший актор сложил голову на государевой службе… и не прислать букет было бы моветонно.