Хозяйка волчьей стаи
Шрифт:
09/03
Прополоскав рот водой, я отправилась обратно в спальню - вымученная и разбитая. Вроде бы и не было причин, чтобы уставать, но неизвестность, страх и волнение сделали своё дело. Мир, как всегда это бывает в минуту наиболее сильных переживаний, сузился до одной маленькой точки - той самой, в которой находился источник волнения - и я раз за разом прокручивала в голове всё, что успела понять из разговоров Кирилла.
Катю, скорее всего, похитили, а Андрей.... Брат не встречал нас в усадьбе, хотя по статусу, это его прямая обязанность. И весь этот совет...
Я лежала на кровати, чувствуя себя сломанной куклой, понимая, что выбора у меня в общем -то... выбора у меня не было. И я снова сделала это - повторила выпуск силы, с тем, чтобы пробраться вниз, туда, где шло совещание, и «подслушать» хотя бы настроение и мыслеобразы участников.
Бабушка Василиса многому научила меня, а теперь ещё мне даже не приходилось прикладывать больших сил, чтобы достигать желаемого: после обновления меток сила во мне плескалась через край... Чего, кстати, не было после Лунного ритуала. Да, я и тогда чувствовала... свои способности, свою силу, но это было совершенно не то... Права была альфа - бабушка, ох как права...
– всё же есть огромная разница между Альфа-силой самки и Альфа - силой вожака. Это ведь именно сила Кирилла питает многие мои новые возможности: Луна дала способности, но сила... силу я получала от Кирилла.
Поэтому совсем неудивительно, что у меня ничего не вышло. Вообще ничего - я не то что не смогла прочитать мыслеобразы участников совещания, я даже не смогла определить, где оно находится. Одна сплошная серая стена спокойствия.
Рыкнув, я прикусила губу и попыталась ещё раз, уже стараясь действовать на пределе своих возможностей - используя ту силу, что была истинно моей, но ...
Серая стена и пустота.
Поняв, что Баев и на этот раз предусмотрел всё возможное, я со злости ударила несколько раз рукой по подушке. Других вариантов больше не оставалось - оставалось только ждать. Ждать, когда меня позовут.
Я просидела в комнате весь день до самых сумерек. Мне дважды приносили еду - ароматный нежный шашлык без приправ, с салатом - в первый раз, и сочные отбивные с картофельным пюре во второй.
Еда не лезла в горло, но я заставляла себя съесть всё оба раза - неизвестно, что нас ждёт в будущем, по крайней мере, сил и энергии будет предостаточно. Тянулись долгие мучительные часы.
Всё завертелось, когда на усадьбу опустились первые сумерки, сделавшие ещё более выразительными яркие краски раскинувшейся растительности вокруг.
Я сидела на подоконнике и глядела, что творится внизу: огромное количество внедорожников стоящих сейчас не возле гаража, как это было заведено в стае, а прямо у дверей главного дома; причем многие из этих машин даже не пыталась замаскироваться под гражданские - защитный цвет покрытия выдавал истинное предназначения автомобиля. Суетились, бегая туда - судя, судя по всему с разными поручениями, работники усадьбы - обеспечивали комфорт и необходимый уровень пребывания для гостей...
Дверь в комнату открывалась без стука. Только один
Глаза Кирилла светились жёлтым, а волчьи клыки, выпущенные на человеческом лице смотрелись жутко. Я понимала - он уже на пределе, а потому замерла, напуганная черной волной ярости, окружавшей его.
– Девочка моя, - прошептал Кирилл, сжимая меня в своих объятиях.
– Моя хорошая...
И это была единственная нежность до самого конца дня.
Я почувствовала его ладонь у себя на теле - прямо возле ворота кофты. Секунда - и одежда разорвана пополам, а жадные пальцы уже принялись сжимать - не гладить - моё тело.
– Кирилл, - я попыталась отстраниться или хотя бы отстранить настойчивые руки от себя - куда там: Кирилл зарычал и еще сильнее впился руками в мою плоть.
Тем не менее, я не назвал бы его прикосновения грубыми - жадными, доминантными, резкими - но настоящей грубости в них не было, Кирилл ещё мог себя контролировать.
Он уже вклинился между моих ног, вынуждая принять навязанный агрессивный поцелуй, когда я вдруг услышала то, что плескалось в нем: дикий, неописуемый страх за меня и желание убить, растерзать всякого, кто мог причинить мне боль.
– Убил бы дураков, - рыкнул, в подтверждение моих мыслей Баев.
– Убил бы... да ты не простишь.
Я замерла, понимая, о ком сейчас идёт речь.
– Это ведь Андрей?
– испуганно воскликнула я и прикусила язык, когда уже было поздно: услышав мои слова, Кирилл ещё больше разозлился - ухватившись со злости за подоконник, он тут же сломал его, успев перехватить меня до этого и на руках перенести на кровать.
Впрочем, поломанный подоконник заметила только я - Кирилл же в этот момент срывал с меня джинсы, острыми когтями разрывая прежде хорошую вещь.
– Не так, - прохрипел он, нависнув надо мной сверху.- Меня тут же приподняли над кроватью - и подтянув к самому краю, перевернули лицом к покрывалу. Теперь я фактически стояла - упершись коленками в жесткий бортик кровати- в то время, как мою голову большая сильная рука прижала к матрасу.
Шею опалило горячее возбужденное дыхание.
– Вот так, - рыкнул Кирилл, лаская второй рукой меня.... там...
– Ещё не по- волчьи, то же очень...
И он ворвался в меня сзади, громко рыкнув при этом на всю спальню.
Это не было нежной игрой двух тел, не было здесь и ласки... Только дикое животное совокупление на грани, которое могли себе позволить только доведенные до отчаяния и потери контроля оборотни... не люди, конечно.
Он вбивался в меня бесконечно долго - с каждым разом становясь всё более резким, наполняя меня всё сильнее и сильнее... Его волк выл от наслаждения, и моя волчица вторила своему супругу, наслаждаясь этой необузданной схваткой и каждым новым проникновением мужского тела. Я потеряла себя в этом странном болезненном наслаждении - остались лишь мужские руки, и моё собственное тело, которое сейчас полностью подчинилось Кириллу.