Хозяйка волшебного дома. Книга 1
Шрифт:
Ой! Как глаза у нее блестят, и щеки горят нездоровым румянцем.
– Ой!
– Насилу отобрала! Ну и сволочь же ты! Голодом морить бедную животину, - чупокабр показал мне длинный язык, высунувшись из-за ее юбки, - Бессовестная! Думаешь, если зверушка словами сказать ничего не может, так и ее мучить его можно! Был бы жив Карл, руки бы тебе оторвал.
– Добрый день. Как ваше здоровье?
– Так плохо выгляжу, что ты решила спросить?
– Ну что вы, Галина Николаевна.
– Как? Меня зовут Лора. Для тебя, непутёвая, тетушка
– Очень приятно. Настя. Анастасия Ферч, - в небольших серых глазах полыхнул нехороший такой огонек. На секунду мне даже показалось, что женщина меня убьет. Прямо здесь и сейчас, не отходя от калитки. Может, Карл об этой смертельной опасности предупреждал меня в своем письме? Ой! Она же местная, наверное.
– Так вот ты какая, Анестейша!
– губы женщины стянулись в тонкую ниточку, - И не жаль тебе было покойного лорда! Столько лет искал обреченную! Извелся весь тут! А ты? Его единственную скотинку мучать удумала? Ох, открутил бы он тебе голову, если б только увидел, во что превратился его котик!
– Это чупокабр.
– Все-то ты знаешь! Умная нашлась? Как есть кот! Вон погляди, разве чупокабры такие бывают? Довела кота до того, что облез, - женщина горестно вздохнула, - или у тебя денег нет? Неужели Карл совсем все промотал? Он, кстати, кем тебе приходился?
– Не знаю.
– То есть, как это не знаешь? Он же тебе все свое добро оставил или нет?
– Вроде бы все...
– Может, дядька? Ну там, брат матери, нет? Отчим? Тоже нет? А тогда кто? У тебя родители-то живы?
– Я сирота, - вот зря я это сказала. Если стихийное бедствие под названием «свекровь» ещё можно пережить, то от Лоры так просто, похоже, не спастись никому.
– Беда-то какая! Я же не знала! Стою, нервы девчонке мотаю! Проходи скорее, милая. Сейчас во всем разберемся. Это точно твой зверь?
– я кивнула.
Женщина обняла меня за плечо точно дочку. За это чупокабр наградил ее уничижительным фырком. Мог бы, наверное, взглядом бы испепелил, но вместо этого поплелся следом за нами в сторону дома.
Соседский дом весь тонет в цветах как печенюшка в чашке с какао. Того гляди хлебнет черепичной крышей маковый цвет. Вот где простор для души зельевара. Что только не растет в этом саду. И лапчатка, и пустырник, и душица, и алтей, и бессмертник, и анис, и вербейник, и горицвет, и девясил.
– Проходи, дорогая, не стой на пороге. Сейчас я тебя отваром напою. Ароматным. У меня пирог как раз созрел, собиралась сегодня нарезать. И ты, звереныш, иди. Бедняжка, оголодал совсем!
Мощеная кирпичом дорожка уткнулась в синий переплет двери. Воров здесь, похоже, не боятся. Это радует.
Хозяйка повернула круглую медную ручку. Большая комната с низким потолком, пол, точно так же как и дорожка снаружи, вымощен кирпичом.
Выходит, климат здесь
Диванчики обиты ситцем, сквозь открытые окна в дом залетает свежесть, солнечные лучи и запах цветов. Толстые деревянные балки держат потолок, рядом с камином он чуть подкопчен. На кухню ведёт широкая круглая арка из темного дерева.
Тут чуточку жарко, в углу затаилась печь. Дымом не пахнет, и огня за дверцей не видно, а пузатый чайник совершенно точно кипит. На окне висит кружевная занавесочка, какие изредка встречаются в старинных домах или музеях. Темный кирпич на полу отдает по ногам лёгкой прохладой.
Хоть бы я тапки догадалась надеть! Вот балда! Выскочила из квартиры босиком. Ведь выгляжу как бедная сиротинка! Ночная рубашка заляпана сажей, на ногах грязь, волосы наверняка дыбом. Я же, проснувшись, даже не причесалась! Неудобно-то как!
– Миау!
– вскрикнул Несчастье и завалился в голодный обморок посреди кухни. Не знала бы, сколько всего он проглотил за прошедшие сутки, может быть, поверила бы. Женщина наклонилась, качнула слегка головой.
– Жаль, гладить котика нельзя. Карл жив был, с меня слово взял. Не нарушать же теперь договор после его смерти. Хороший был человек, хоть и с чудинкой. Мне все стеклышки какие-то обещал привезти на глаза.
Мой благодетель, наверное, имел в виду очки? Выходит, женщина плохо видит. Раз уж чупокабра считает котом. Интересно, что она знает о волшебном доме? Можно ли сознаться, что я из другого мира? Или лучше молчать?
– Каким он был, Карл Бересклет?
– решила я узнать хоть что-нибудь.
– Карл? Веселый. Шутил много. Ты его, выходит, совсем не знала? Он тебе кто, отец? Мне-то можешь сказать, ругать за грехи матери не стану. Не поженились они, так мало ли почему. Родителей не выбирают. Остальным скажешь, что Карл Бересклет твой дядька, коль спросят. Люди разные. Садись за стол, - расправила она ладонью складку на веселенькой скатерти в цветочек.
С полки над столом соскользнула чашка, еле успела подставить руку, поймать. Следом соскочила вторая и, ехидно сверкнув бочком, устроилась по другую сторону стола.
Это что, волшебство? Вот так сразу? Предупредить чашки заранее не могли, что это не попытка суицида, а тактический маневр?
– Ставь на стол, чайник может не приноровиться, а ну как кипятком обрызгает, чего доброго!
– чайник и вправду взлетел с кругленькой печки, притормозил напротив Лоры, качнул носиком и степенно наполнил кипятком обе чашки.
Следом с полки соскочила коробка и насыпала сверху засушенных листьев. Мелисса вроде? А это что за цветок проплывает? Может быть, земляника? Надеюсь, не отравлюсь. Пахнет уж очень вкусно, чтобы не пить из-за предрассудков и доводов разума. Подумаешь, зелье в иномирном доме. Что с него будет?