Хозяйка заброшенной судьбы
Шрифт:
– Ты знаешь Мардока?
– неверующе спросила моя свекровь.
– Как он?
– Живёт с надеждой когда-нибудь встретиться со своей любимой.
Райана заплакала. Громко, навзрыд. Закрыв ладонью рот, выбежала из кухни, оставив недоумевающую меня и матушка Агасью с каменным выражением лица. Пришлось встать на место свекрови и продолжить готовку.
Война войной, а обед по расписанию.
– Бабушка, почему вы не сказала, что Марон-принц? А ваша дочь - королева?
– Может потому, что они сами тебе должны были сказать?
– хитро прищурившись проговорила старушка.
–
Морщинистое лицо женщины растянулось в искренней улыбке. Мечтательное выражение. Похоже, матушка Агасья именно сейчас вспоминала свои молодые годы.
– Я - не наследный принц, - проговорил Марон, стоя в дверях, облокотившись об дверной косяк и сложив руки на груди. Отросшие волосы убраны в низкий хвост, делая мужчину похожим на разбойника, на пирата. Серьги не хватает в ухе. Ан нет, на месте она.
– Моя мама - королева, а папа - герцог. Мне достанется титул моего отца. На престол я взойду, если произойдёт непредвиденное.
– Ясно. Спасибо, - скомкано пробормотала отчего-то смутившись.
– Я всего лишь графиня.
Что я несу? Большего бреда и не придумаешь. На мои мысленные бредни даже усмехнулась матушка Агасья, в этом я не сомневалась, как и в том, что Марон закатил глаза от услышанного.
От дальнейшего позора меня спасла дочка. Вернее, Тайран с проснувшейся Дионикой показался на горизонте. Под предлогом кормления, я ретировалась.
Сразу видно поведение взрослой женщины.
Прятаться долго не было возможности. Покормив и переодев Дионику, переложила её в коляску и отправилась на местный суд, вернее завтрак с семьёй. И ничего. Новоявленные родственники обсуждали каких-то общих знакомых, ближайший праздник. Обычный утренний разговор ни о чём и обо всём сразу.
Я уже совсем расслабилась. А зря.
– Тайран, нам пора выезжать, - проговорила Райана, а у меня сердце ухнуло в пятки.
– Куда?
– шепотом спросила, но меня услышали все.
– Ты ей не сказал?!
– взъярилась свекровь
– Когда бы я успел?
– неожиданно громко и зло ответил ей мой первый муж.
– Я сам только вчера узнал. Так нет, вам ещё надо было устроить разборки между супругами!
Кажется, такого эмоционального всплеска никто не ожидал от вечно спокойного Тайрана. В помещении повисла тишина.
– Нам, наверное, стоит отойти, поговорить, - первая нарушила тягостное молчание.
И, схватив мужа за руку, повела обратно в комнату. Мужчина не сопротивлялся. Но и особой радости не проявил.
– Прости, Хельга. Вчера пришло письмо из дома, отец при смерти. Меня срочно вызывают в Виакарию.
Тайран нервно ходил по комнате. Я же сидела, как ни странно, спокойно. Чего-то подобного и стоило ожидать. Не может же постоянно быть всё хорошо.
– Когда? ... Когда ты вернёшься?
Неужели этот тонкий голосок мой? Даже жалко стало саму себя. Вот и Тайран скорее всего это же прочувствовал. В два шага он дошёл до меня и крепко обнял.
– Знаешь, о чем я больше всего мечтал в жизни?
– спросил муж у моей макушки.
– Нет.
– Я всегда мечтал о большой, крепкой, любящей семье.
– Тайран ухмыльнулся.
– Об этом почти никто не знает. Отец высмеял меня, когда узнал. Он не любил ни меня, ни мать. Договорной брак. Я - как побочный эффект. Всю жизнь я смотрел на него, на его разгульную жизнь и мечтал о другом.
Прижалась к своему любимому мужу, как можно ближе, стараясь передать всю возможную поддержку.
– Я, конечно, думал, что большая семья у меня будет за счёт детей. Но... Наличие побратима мне легко даётся. А сейчас я даже рад, что он будет рядом, пока мне придется отсутствовать. Ты же понимаешь, что он нужен тебе? Попробуй. Просто попробуй его простить. Если не получится, мы просто уедем и забудем его, как страшный сон.
Через полчаса мой любимый муж уехал с семьёй Райаны. Я стояла возле дороги и провожала взглядом мобиль правящей семьи. Месяц, может быть два, мы не увидимся. Месяц переживаний и волнений. Тайран заверил, что всё будет хорошо.
Он, как и Марон, пил маленькими порциями ту же отраву, что помутнила разум Марону. Создавали искусственный иммунитет.
Пыль давно улеглась, дорога была пустынной. А я не могла заставить себя зайти в дом. У меня учение, дочь, второй муж под боком. Надо продолжать жить.
Очередной месяц пролетел, как день. Матушка Агасья не давала мне спуску. Я могла только кормить дочь и падать без сил. Даже на разговоры с Мароном не было времени.
Мы спали вместе, каждую ночь он ложился под мой бок, когда я уже спала, сначала старался рано утром встать и уйти, чтобы меня не смущать. Потом увидел, что я на него не ругаюсь и уже стал смелее. Прижимался ко мне всем телом. Я поймала себя на мысли, что привыкаю к нему. Как в своё время к Тайрану. Хорошая тактика, а главное - действенная. Память ещё иногда подкидывала мне причину моей обиды, пережитой боли. Время стирало острые углы. Забота подкупляла.
Мысли о том, что я ему тоже изменяю с Тайраном... Мысли о том, у меня вообще то дочь от третьего мужчины... Мысли о том, что будет ещё кто-то на моём пути... Великий дух! Почему так всё сложно?
Тайран прислал письмо. Он не приехал. Его отец скончался, началась дележка наследства. За время своей разгульной жизни отец моего мужа многое успел сделать, причём не самого хорошего. Теперь проблемы упали на единственного официального наследника. Было написано много и об его любви ко мне. Страдает, скучает. Матушка жаждет познакомиться с внучкой. Я перечитала несколько раз письмо, прежде чем поняла, что взгляд замылился, будто пеленой затянула. С удивлением поняла, что плачу. Тихо, без всхлипов.
– Хель, не плачь, - на мои плечи опустился плед.
Только сейчас я поняла, что замёрзла. Это был внутренний холод. В этот раз я позволила уложить меня в кровать и не сопротивлялась крепким объятиям мужа. Уснула, притихнув в тепле Марона.
С этого дня наши молчание сдвинулось с места. Помимо дежурных фраз и разговоров о Дионике мы стали спрашивать о том, как прошел день. И спать Марон старался ложиться пока я ещё не уснула, ему нравилось прижимать меня к себе, зная, что я не сплю. Сам об этом сказал. Я улыбнулась на столь бесхитростное заявление.