Хозяйственная помощница для идеала
Шрифт:
— Кажется, у нас проблемы с доверием? — замечает Громов с каменным лицом и… начинает раздеваться.
Не могу оторвать глаз от экрана. То как Демид раздевается — это отдельный вид искусства. За наблюдениями я даже не сразу задумалась о самой цели этого действа.
— Демид, что ты делаешь? Остановись, — говорю я.
Пальцы шеф замирают на пуговицах наполовину распахнутой рубашки.
— Я провожу работу над усилением доверия. Как видишь, я тебе полностью доверяю. Я могу продолжить.
— Нет, я не для этого тебя остановила. Подожди, пожалуйста. Жалко попкорна
Ой, сколько иронии в мужском взгляде.
— Не смотри так. Наблюдать, как ты раздеваешься — отдельное удовольствие, которое должно быть в соответствующем антураже.
Когда вернулась к компьютеру с полным бокалом, заметила, что у Демида на столе тоже появился наполненный бокал. Вот такие виртуальные посиделки. Но что-то Громов уже не торопится разоблачаться.
— Раздевайся, — повелеваю я. — Я готова наслаждаться зрелищем.
— Давай так, я снимаю одну вещь, и ты тоже одну.
— Э, нет, не пойдет, на тебе вон сколько одежды, а на мне только платье.
— Только платье? Белья нет?
От того, как хищно и довольно улыбнулся шеф, у меня по коже побежали мурашки и как током прошибло.
— Частично нет.
— Хорошо, я дам тебе фору.
С удовольствием наблюдаю за тем, как Демид красиво скидывает с себя пиджак. Внутри все замирает, когда смотрю, как расстегивается ремень. Демид специально отодвинулся подальше и поставил экран так, чтобы я могла лицезреть его брюки, бесстыдно топорщащиеся и натянутые во вполне определенном месте.
Я конечно, уже видела Демида раздетым в самых разных ракурсах, но наша первая послесвадебная ночь перед его отлетом мне до сих пор кажется какой-то нереальной, как сон. Как будто на самом деле ничего и не было, просто совместный яркий сон. Судя по тому, какой интерес проявляет Громов и к моему разоблачению, его чувства и ощущения близки к моим.
Повернув экран в другую сторону, отхожу от кровати, так, чтобы открыть вид на всю себя, включаю медленную музыку на телефоне и, повернувшись спиной, начинаю, неспешно покачиваясь и двигаясь в такт аккордам, приподнимать платье, оголяя ноги, затем выше, показывая, то самое частично надетое на мне белье.
В конце резко стягиваю платье через голову, им же прикрываю грудь и поворачиваюсь лицом к ноуту, чтобы узреть крайне напряженного Демида с горящим взором.
— Теперь твоя очередь, — говорю я, подходя ближе к экрану.
— Сейчас очень жалею, что я не рядом, — тяжко вздыхает Демид, расстегивая молнию на брюках и высвобождая то, чему уже давно стало там тесно.
Прикрыла рот рукой. Боюсь, что у меня сейчас слишком пошлая улыбка. А какая еще может быть, когда ты пристально разглядываешь мужской, крайне напряженный, красноречиво вздыбленный орган. Взгляд оторвать просто невозможно. Какой же он у Демида… идеальный. Эстетика, форма, размер. Можно в качестве эталона отливать и продавать в специализированных магазинах, уверена, раскупят подобные копии эталона подчистую. Я бы и сама такой купила, несмотря на знакомство с носителем. Чисто для украшения спальни.
— Вот и что мне теперь с эти
— Даже не знаю, — говорю я, внутренне угорая, но стараясь выглядеть при этом серьезно и участливо. — Я бы хотела как-то помочь, но не представляю как. У меня такое в первый раз. Ну, по видео.
Громов задумчиво прищуривается. Кокетливо приспускаю все еще прижатое к груди платье.
— А знаешь, мне бы сейчас очень хотелось, чтобы ты потрогал меня…
Более чем интимный разговор вдруг прервал громкий стук, кажется, в дверь. Это было так неожиданно, что я вздрогнула, испуганно сжав платье, а следующей реакцией, хлопнув крышкой ноута. Натянула платье за долю секунды, и сразу открыла ноутбук обратно. Подключение не пропало.
Глава 35
Слышу приглушенный ответ. Мужской голос извиняется и просит синьора… тут неразборчиво, мужчина говорит быстро, эмоционально, а я не так уж хорошо знаю итальянский. Кажется, там какая-то проблема. Ага. “Ваша истеричная женщина не уходит, требует ее впустить, бьет двери, сильно кричит. Прохожие могут вызвать полицию”.
Демид тихо ругнулся сквозь зубы, на нашем, родном.
— Что-то случилось? — спрашиваю я участливым ангельским тоном, как будто ничего не понимаю из произнесенного на итальянском, но внутри все закипает. “Ваша женщина”. Ладно, “Ваша истеричная женщина”, как-то так у меня перевелось, но сути это не меняет. Его женщина.
— Ничего. Мара, извини, я перезвоню тебе через пару минут.
Я не успела ничего ответить, Демид сбросил соединение. М-да.
Закрываю ноутбук. Внутри звенящая пустота и полное непонимание.
Оставаться одной в этой пустоте страшно, так недолго сойти с ума.
Отключаю телефон, переодеваюсь в черное коктейльное платье и выхожу из номера. Медленно бреду вниз, на первый этаж. Помимо столовой в этом доме отдыха есть бар.
Вскоре, забрав у бармена свой коктейль, застыла возле стойки, гипнотизируя полный бокал. Смена обстановки не помогла. Новые, хрупкие, недавно воссозданные жизненные ориентиры рухнули, и теперь я вновь не понимаю, в какую сторону мне двигаться. Что со мной не так? Снова все тоже самое. В этот раз уже не так больно и неожиданно, но в прошлый я хотя бы понимала, что мне делать — бежать. А сейчас что? От бега устала.
Пока предавалась страданиям и самоуничтожению, ко мне подсел какой-то мужчина, стал спрашивать, почему такая красавица тут одна, и что-то про то, не нужен ли моей маме зять.
— Не советую становиться зятем моей мамы, — говорю я, продолжая гипнотизировать бокал и так и не взглянув на мужчину.
— Почему?
— Вы будете в шоке от моей семьи. Неизвестно, на ком в итоге женитесь.
— Уф! Нашел наконец, — прерывает разговор с незнакомцем радостный, запыхавшийся голос Артема. — Я думал уже, что вы на участок укатили.