Храм Цикл стихотворений
Шрифт:
И не услышу ваши голоса.
За той же скукой темноты тревожной,
Когда за скукой черная тоска,
С вас не спрошу, вам ничего не должен,
И не услышу ваши имена!
Вы где-то там, за медленным вращеньем
Земли моей, как отвлеченный дым.
Своим до гроба вечным увлеченьем,
От счастья с отречением своим.
Май 1989
Псалом
Я
Вспомните.
О малом, что подле вас,
О совести.
О слабом огне лучин
От скудости.
О страшном грехе причин
По глупости.
Я Богом за вас молю
Воспомянутым.
Минутным Богом, благим,
Обманутым.
О звере в лесу глухом
Без сытости.
О слове в устах немом
Без близости.
О том, что вдали от нас
Шелохнется.
О том, что в груди у нас
Задохнется.
О ветвях на крутом берегу
Склоненных.
На высоком кресте, о том,
Казненном.
Я Богу за вас молю -
Не сгубится.
О том, чего не люблю
Осудится.
О благах земных, о сочной траве
Овечьей.
О бедах, о радостях
Человечьих.
Горящим, что на алтаре
Ставится.
Чем сердце пока живет,
Чем славится.
О том, чему за душой
Не сбыться.
Смеется что за душой,
Что злится.
О том, что земным постом
Не свято.
Распявшим молю, и молю
Распятым.
1989
Шестнадцать лет
Незнамо как, но это чувство боли,
Как лед, как блажь нетленная, как цепь.
Узнав прощенье чувствовать, как в крови
Безсилье, зависть, как кинжал, как смерть.
За всепрощенье видеть в тех же лицах
Один на все читаемый вопрос,
И боль, и страх - покой нам только снится,
И столько мук, и столько в муках слез!
Я не привык с рожденья взглядом, речью
Просить ума у исполинских ног.
Ведь мне прощать вас незачем и не чем -
Печальный юности итог.
И сколько было, сколько будет мщенья,
Велик соблазн - им полон каждый миг,
Ниспослан будь - отмщу не за вторженье,
За тайный крест ниспосланных обид.
Да, мне шестнадцать, и как в клетке бьется
В тревоге сердце - вместе с сердцем бьюсь.
Нет, не коснулась бездна, но коснется,
Пусть прикоснется - пусть!
Все мои годы и весна нетленны,
Но ждет Флобер,
Мой древний мрамор и пейзаж настенный
Самозабвенны, как шопеновский этюд.
Май 1989
Невский дом
Беглым стал, богоявлен вровень
Всем лобзаньям и всем низовьям
Полных рек в дорогом раю -
Вот за это благодарю!
Благодарность тебе нужна ли?
И моя ли в тебе нужда ли?
У извилистых рельс меж зданий
От тебя ли я устаю?
И ещё за суму и холод,
За обмыленность бритых бород,
Что иду, поднимая ворот,
Ненавижу и так люблю!
Серость улиц и старость слов,
И горбатая снасть мостов.
И не старость согнула ветхость -
Петропавловской лучше крепость.
Чернотою своей легла
На оброк моего стола
Золотая любви оправа ,
До окраин брести устало
Обреченным со всех сторон -
Души вором мне невский дом.
1989
Рондо
Нот перечесть бы - город, засыпая,
Пяти беззвучных линий - мертвый город.
И леденящий - застегивая ворот,
И буфера, гремящие о камень.
Трагическое было что-то - без "умеренно",
Забрызган кровью - "престо" - подворотен.
Трагикомическое, тускло, двух из сотен
Кошачьих двух зрачков нацелено.
И не Парижем, Питером - случайность.
Ошибся шелест книг, ошибся шорох.
Густое "до" с библиотечных полок
И много после утреннего чая.
От тех вечерних сумерек затишье,
Затишье тем ли, что не лечит грезу.
Таких простых убийственных словечек осыпь
По-моему я в детстве где-то слышал.
В той трубочной мозаике лазури пешей,
Сидел, ног свесив с крыши голубятни.
Посвистом ли, нашествием Бахом, Босхом,
Еще достойней всех из сумасшествий.
С каких пустынь песчинок рукавами стертых
Я вынул?
– сколько было жара, рвенья!
Каких тебе я не читал элегий
О каменных Офелии бедрах!
Я вынул плача - о, окаменелость!
Святая облачность - на слом всего причастья.
А Питер все стоял, сгущая утреннюю свежесть
От счастья.
Май 1989
* * *
Я опишу вам свет: словам писания
Не будет места в нем.
Я опишу вам свет: цвет красный