Храм Фортуны II

Ходжер Эндрю

— Ты ничего не понимаешь, армянин, — крикнул Пизон. — Теперь тебе придется иметь дело с римлянином, причем, с самым честным и неподкупным из римлян. Германик — это не твои восточные князьки.

— Все зависит от суммы, — невозмутимо произнес бывший армянский царь. — А купить можно любого.

— И вот это мой союзник, — с горечью обратился Пизон к трибуну Паконию. — Все мерит своими азиатскими мерками. Но ведь к римлянам нужен другой подход, мы не такие.

— Ну, тебя-то я купил, и недорого, — язвительно заметил

Вонон.

Проконсул Сирии побледнел и сжал кулаки.

— Думай, что говоришь, варвар, — прошипел он.

— А ты лучше думай, как отдать мне долги. Их совсем немало. Или я должен поставить в известность цезаря?

Пизон скрипнул зубами и отвернулся. Проклятый армянин прав. Он держит его в руках.

— Тогда предлагай, — сказал проконсул. — Все, что в моих силах, я готов сделать.

— Нам надо нейтрализовать Германика, — резонно заметил Вонон. — Ты говоришь, что он не продается. Это плохо. Но в первую — очередь для него. Тогда мы убьем его.

— Ты рехнулся! — крикнул Пизон, чуть ли не подпрыгнув на месте. — Убить Германика? Приемного сына Тиберия? Консула?

— Ну и что? — хладнокровно заметил армянин. — И не таких убивали. Или тебе дать почитать хроники персидских царей?

— Да чтоб ты сгорел со своими персидскими царями! — в сердцах выкрикнул Пизон. — Ты имеешь дело с римлянином и не забывай об этом.

— Я имею дело с людьми, — резонно ответил царь. — А люди, как известно, смертны.

— Но каким образом? — уже более осмысленно спросил сирийский проконсул.

— Вот это уже деловой вопрос, — довольно улыбнулся Вонон. — Детали мы можем обсудить.

Пизон наконец перестал бегать и уселся на стул с высокой спинкой, расправил складки тоги. Трибун Десятого легиона, называемого Молниеносным, продолжал стоять у стены, исподлобья глядя на толстого кандидата на армянский престол.

— У меня уже есть один план, — произнес Вонон, набивая рот финиками. — Недавно моим людям посчастливилось наткнуться в городе на некоего египтянина, мастера по части всякого волшебства. По крайней мере, тот сам так утверждает. Во всяком случае, в ядах он действительно неплохо разбирается, я уже проверил на своем секретаре, который последнее время меня обманывал и думал, что я об этом не знаю.

— Вот только не надо вершить внесудебную расправу в римской провинции! — крикнул Пизон. — Здесь я представляю закон. У себя в Армении можешь творить что угодно, но в Антиохии...

— Да не волнуйся, — махнул рукой Вонон. — Никто даже труп не найдет. Уж что-что, а искусство убивать на Востоке доведено до совершенства.

— Так ты хочешь, чтобы твой египтянин устранил Германика? — задумчиво сказал Пизон. — Ну, может, это и неплохая мысль. Главное, чтобы на меня не упала даже тень подозрения. Императрица Ливия уверена, что я верно служу ее интересам, и пусть думает так и дальше. Когда настанет время, я сам объясню

ей ее ошибку.

Пизон довольно хихикнул.

— Подумать только, мне удалось провести такую хитрющую бабу, как наша императрица. Клянусь Меркурием, такое еще ни у кого не получалось. Я просто гений...

Вонон с неодобрением скривился.

«Ты просто дурак, — подумал он. — О Боги, с кем я связался? Этот кретин может сорвать все дело».

— Не переоценивай себя, — сказал он вслух. — Чего ты действительно стоишь, мы уже скоро узнаем. А пока ты должен со всеми почестями принять Германика, постараться усыпить его подозрения. Ведь вполне возможно, что нам и не придется прибегать к крайним мерам.

Насколько мне известно, Германик — это весьма наивный и простодушный молодой человек. Уж такие опытные интриганы, как мы с тобой, наверняка сумеют обвести его вокруг пальца.

— Надеюсь, — буркнул Пизон. — Мне бы тоже не хотелось раньше времени переходить в наступление. Надо как следует подготовиться. Мы не имеем права проиграть. Ведь тогда...

— Я знаю, — махнул рукой Вонон. — Что ж, будем сами заботиться о своей шкуре. Ведь Боги вполне могут и забыть о нас — у них и других дел невпроворот.

Он поднялся на ноги и слегка кивнул.

— Ну, мне пора идти. Передавай привет своей супруге, почтенной Планцине. Скажи, что у меня для нее есть неплохой подарок — серьги с изумрудами уникальной работы.

— Украденные из тигранокертского дворца, — язвительно заметил Пизон, весьма недовольный тем, что его жена оказывает слишком уж большую благосклонность армянскому гостю.

— Тигранокерт и все, что в нем находится, принадлежит мне, — резко заявил Вонон. — Не забывай об этом. Римляне отдали мне престол, а ты обещал помочь мне снова вернуться к власти.

— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал Пизон, поднимая руки. — Не обижайся. Я пошутил.

— За такие шутки в Армении рубят головы, — бросил Вонон и вышел из комнаты.

Проконсул и трибун Паконий некоторое время молча смотрели на закрывшуюся за ним дверь.

— Вот сволочь, — сказал наконец Пизон. — Но пока мы должны его терпеть. Ничего, подожди, любезный, только бы Боги даровали нам победу, а уж тогда я упеку тебя в самые что ни на есть Гиперборейские страны. И тогда сам буду дарить моей жене сокровища армянских царей.

— Будь с ним поосторожнее, господин, — мрачно изрек Паконий. — Это такая бестия...

— Знаю, — кивнул проконсул. — Но мы ведь тоже не простачки, а, трибун? Ладно, пойдем-ка выпьем немного. Кстати сказать, ты здорово сработал с этим Децимом Вароном. Я был уверен, что могу на тебя положиться. Клянусь, когда придет время, ты получишь награду, достойную твоей храбрости и преданности.

— Рад стараться, — по уставу ответил трибун Десятого легиона Паконий и выбросил руку в воинском салюте.