Храм Миллионов Лет
Шрифт:
Рамзес улыбнулся.
— Он не возникнет из ничего.
— Объясни.
— Во время моей учебы Сети открывал мне важные места. Во время каждого путешествия он передавал мне знание, которое я пытался постичь, теперь эти поездки обрели смысл. Одним из этих мест был Аварис.
— Аварис, проклятый город, столица завоевателей гиксосов?
— Сети носил имя Сета, убийцы Осириса, так как его могущество было таково, что он мог утихомирить силы разрушения, открыть скрытый свет и использовать его для строительства.
— И
— Пер-Рамзес, «город Рамзеса», столица Египта, таким будет его имя.
— Это безумие!
—Пер-Рамзес будет прекрасен и гостеприимен, поэты будут воспевать его красоту.
— Через сколько лет?
— Я не забыл твой вопрос, именно из-за этого я пригласил тебя.
— Я боюсь думать…
— Мне нужен доверенный человек, чтобы надзирать за работами и соблюдением сроков строительства. Я спешу, Моис, Аварис должен быть превращен в Пер-Рамзес как можно скорее.
— Ты наметил сроки?
— Меньше года.
— Невозможно!
— Благодаря тебе, возможно.
— Ты считаешь, что я способен заставить камни летать и укладывать их лишь силой воли?
— Камни нет, а вот кирпичи — да.
— Итак, ты задумал…
— С помощью евреев, множество которых занимается этим ремеслом. Они разбросаны по разным поселениям, собрав их, ты сделаешь замечательную группу опытных рабочих, способных осуществить это дело!
— Разве больше не надо строить новые каменные храмы?
— Я увеличу те, что уже есть, — стройка будет длиться многие годы. При помощи кирпича мы построим дворцы, служебные здания, особняки знати, большие и маленькие дома. Меньше, чем через год, Пер-Рамзес станет обитаемым и будет столицей.
Моис пребывал в сомнениях.
— Я считаю, что это невозможно. Сам по себе план…
— План в моей голове! Я сам нарисую его на папирусе, а ты лично проследишь за его выполнением.
— Евреи — народ скорее неуживчивый, каждый клан имеет своего вождя.
— Я прошу тебя стать не царем народа, а лишь начальником строительства.
— Мне будет непросто навязать себя.
— Я верю в тебя.
— Как только о замысле станет известно, другие евреи будут претендовать на мое место.
— Ты считаешь, у них есть шансы получить его?
Моис в свою очередь улыбнулся.
— У нас тоже нет никаких шансов на успех со сроками, которые ты мне установил.
— Мы построим Пер-Рамзес, он расцветет под солнцем Дельты и осветит Египет своей красотой. За работу, Моис.
37
Кирпичник Абнер больше не мог выносить несправедливое отношение Сари. Этот египтянин, женатый на сестре фараона, относился к рабочим с презрением и жестокостью. Недоплачивал за лишние часы работы, наживался за счет питания работников, отказывал в отпуске под предлогом того, что работа была плохо сделана.
Когда Моис находился в Фивах, Сари
На этот раз чаша была переполнена.
Когда Сари появился на входе в мастерскую, евреи сидели кругом. Лишь Абнер стоял перед корзиной для переноски.
— Встать и за работу! — приказал совершенно уже высохший от злости Сари.
— Мы требуем извинений, — спокойно заявил Абнер.
— Ты о чем?
— О мальчике, которого ты несправедливо избил вчера, он лежит больной. И ты должен извиниться перед ним и перед нами.
— Ты потерял разум, Абнер?
— Пока мы не получим извинений, мы не начнем работать.
Смех Сари прозвучал дико.
— Ты смешон, мой бедный Абнер!
— Раз ты смеешься над нами, мы подадим жалобу.
— Ты смешон и глуп. По моему приказу стража провела расследование и установила, что этот парень пострадал от несчастного случая, по собственной вине.
— Но… это ложь!
— Его заявление было записано писцом в моем присутствии. Если он заявит обратное, то будет обвинен во лжи.
— Как ты осмелился так исказить правду?
— Если вы немедленно не приметесь за работу, санкции усилятся. Вы должны изготовить кирпич для нового жилища правителя Фив, он не терпит опозданий.
— Закон…
— Не говори о законе, еврей. Ты не способен понять его. Если ты осмелишься подать жалобу, твоя семья и твои близкие пострадают от этого.
Абнер испугался египтянина. Он и другие рабочие принялись за работу.
Долент все больше и больше приходила в восторг от таинственной личности Офира, ливийского мага. Его лицо с профилем хищной птицы пугало, но слова успокаивали, речи о солнечном диске — Атоне, казалось, были исполнены искренности, веры и тепла. Скромный человек, он радушно принимал множество друзей сестры Рамзеса, сокрушаясь о несправедливом преследовании Эхнатона и проповедуя необходимость культа единого бога.
Офир околдовывал. Никто не оставался безразличным к его речам, одни были в смятении, другие убеждены в правоте мага. Мало-помалу ткалась паутина, в которую тот заманивал заслуживающую внимания добычу. Спустя недели сеть сторонников Атона и правления Литы стала весьма обширной и влиятельной, хотя и явно пока недостаточной, чтобы захватить трон. Движение идеи обретало плоть.
Лита присутствовала при разговорах, но продолжала молчать. Скромная благородная сдержанность молодой женщины производила самое благоприятное впечатление на многих представителей знати. Она действительно принадлежала к царской крови, достойной быть принятой. Разве не должна она рано или поздно обрести при дворе достойное место?