Храм ночи
Шрифт:
Когда они выбрались из узкого прохода в следующий грот, впереди послышались крики, замелькали человеческие фигуры. Десятник немедленно расположил своих людей за камнями, готовясь дорого продать жизнь свою и оставшихся ратников.
— Стигиец, с тебя будет толк в сражении? — спросил он у спокойно стоящего со скрещенными на груди руками волшебника.
— Я кое-что могу, хотя и не являюсь воином. Но мне кажется, что это не мятежники. Мне кажется, я различаю бас короля… ага, а вот это определенно рев «глубинного волка». Ну, конечно — Конан не смог пройти мимо несчастного слепого ящера.
Аквилонцы и их спутник двинулись
— Кром, а вот и наши разведчики. Я смотрю, стигиец, что ты не очень-то бережешь аквилонских солдат. С тобой был десяток.
— О, да, повелитель Аквилонии. Этот лабиринт упокоил души нескольких храбрых мужей, и все мое искусство оказалось в ряде случаев бессильным перед безымянной напастью.
Стигиец был подчеркнуто сдержан и любезен. Конан вопросительно вскинул брови, загоняя меч в ножны:
— Значит, тут поистине вход в преисподнюю, раз некромант, чувствующий себя, как дома в гиблых подземельях Кеми, откуда в молодости я едва унес ноги, оказался бессильным пред здешними обитателями. Впрочем, оставим пустую болтовню. Ты нашел прямой путь в замок?
— Нет, король. Ходы в глубь земли, без сомнения, есть, но идут они со стороны замка, отсюда же можно пройти лишь через сонмы чудовищ и голодных духов до гранитной скалы. Если глава Блистательных и знает способ пройти сквозь нее, то скромный служитель Мирового Змея бессилен.
— Прах тебя подери, чернокнижник. А я уже мечтал ворваться в замок и покончить с мятежом силами своей дружины, утерев нос Конну, Троцеро и немедийцам. Значит, предстоит долгая осада или кровопролитный штурм. А что, никак нельзя пробиться сквозь ту стену?
— О, нет. Своды, без сомнения, обрушатся и погребут под собой дерзких, рискнувших тревожить корни скалы. Кроме того, как я и ожидал, здесь находится небывалый источник магических сил, столь мощных, что мое искусство бессильно. Силы, которые управляют мятежом и Орденом Блистательных, настолько древние и могучие, что неосторожная попытка взлома может вызвать катастрофу в материальном мире, а также небывалую волну в… сокрытых от смертных пластах мироздания.
— Как всегда, когда имеешь дело с магией. Много пустых и темных слов — и никакого толка. По крайней мере, скажи мне: Торкиль может спустить на нас каких-нибудь демонов или, там, огненную реку, тайфун, мор?
— О, нет, не думаю. Для большинства подобных действий нужно до тонкости изучить искусство черной магии, будучи под покровительством одного из темных орденов и его владык из Мировой Бездны. Торкиль же — удачливый, но безграмотный человек, по недосмотру Владыки Мира наткнувшийся на источник энергий, мощь которого превышает силу его воображения и скромных умений. Как бывает в подобных случаях — не он управляет Силой, а стихийные энергии играют им, словно водоворот — щепкой. Кроме того, как я уже имел сегодня случай заметить, что хоть я и не воин, но обезопасить нашу армию от любых демонов, чье появление не совпадает с тайными планами Змея, я смогу.
— Остается надеяться, что Сету совершенно нет дела до Блистательных и того, что они нашли в этой темной сырой дыре. Пора выбираться на поверхность,
— Одно слово короля, и я приготовлю отвары…
— Кром, уж лучше мучиться от ломотья в костях, чем пить твои зелья, стигиец. Уж не сочти за обиду.
Они принялись выбираться. Стигиец был только рад невежеству Конана в делах древней истории и магии. Он до сих пор не решил, верны ли его догадки о Темной Расе, представители которой, быть может, совсем рядом дремлют многие века, закрывшись от времени вуалью из колдовской ткани и изначального, предвечного мрака.
«Коль скоро Древние пробуждаются, шевелясь в своем тяжелом сновидении, колесо мира движется неумолимо к Последней Битве, в которой сойдутся в оставшиеся мгновения Времени те, кто видел зарю мироздания. Что значат все черные ордена по сравнению с расой служителей Изначального Мрака? Не следует ли мне припасть к искре чистого Зла, отбросив суетные проблемы политики? Какая разница, кто правит в дряхлеющих странах хайборийского мира Аквилония или Гиркания? На развалинах людского мира начинают распахиваться темные крылья Мировой Бездны, и от самого фундамента мироздания тянутся наверх первые всходы, просыпаются поглощенные временем…»
Стигиец был в мучительных сомнениях, когда они вышли на поверхность. Совсем недавно пустынная поляна теперь стала местом лагеря аквилонского войска. Всюду раскинулись палатки, горели костры — Конан больше не таился от Блистательных, — и столбы дыма, вероятно, хорошо были видны с башен пеллийской цитадели.
Конан кивнул Иллиаху, указывая бровями на стигийца. Может, старый король не был силен в оттенках волшебных энергий, но предательство чуял за лигу. Этот дикарский инстинкт остался с ним на всю жизнь, не раз спасая Конана в самых гиблых переделках.
Погруженный в тяжкие раздумья смуглокожий южанин, в странно шевелящемся в безветрии плаще, и не заметил, что вокруг него расположились пять или шесть мрачных северян, посматривающих на него, как на ядовитую змею. Сам же король немедленно двинулся в центральный шатер. Там он увидел полководца Троцеро, Конна, нескольких Черных Драконов и Хольгера.
— Так, клянусь бородой Крома, Военный Совет в сборе. Отлично, рассказывай, Троцеро. Мне вас порадовать нечем — из-под земли мы Блистательных не достанем.
— Мой король, — старый граф нетвердой походкой обошел брошенную прямо на землю карту, — основные планы мятежников потерпели крах. Они рассчитывали занять вот эти замки на наших землях, поместье наместника, переправы и броды. Участники мятежа из числа знати арестованы, разумеется, кроме тех, кто находится в цитадели, летучие отряды — уничтожены.
— Что на немедийской стороне? — спросил Конан, беря из рук одного из Драконов и опрокидывая себе в глотку кубок с вином.
— Барон Оливей, действуя чрезвычайно энергично, изолировал друг от друга несколько очагов мятежа. К нему из столицы прибыл кавалерийский полк во главе с членом бельверусского военного совета, якобы для усиления границы, на самом же деле — с целью разоружить гарнизон, а затем присоединиться к мятежу. В заговор посвящены лишь некоторые офицеры полка и указанный вельможа. Прибывший гонец сообщает, что этой ночью Оливей окружит место расположения прибывшей кавалерии и проведет арест выявленных Блистательных.