Храм океанов
Шрифт:
Шеньшун сразу понял, что изменилось в болотном растении: стебли росли не от крылатки, а от корня. Это означало, что обрубить их можно будет прямо из норы, не вылезая. И еще – эта лилия корнем была вроде как уже сейчас крупнее той, на которой они летали. И крылатка длиннее...
– Если на крыле не будет ни одного листа, – указал на лилию Шеньшун, – нас будет постоянно крутить ветром.
– Жди! – В ответе бога смешались и удивление, и одобрение, и согласие. И недовольство, что теперь понадобятся дополнительные старания.
Похоже,
Боги были всесильны, но... Но не всемогущи. Им беспрекословно подчинялись и звери, и растения – но ни одна травинка, ни одно дерево не способны сделать большего, нежели это позволят корни, питающие их воды и перегной. Как ни одно животное не выполнит своих работ, если его не накормить и не напоить. Не позаботишься о питании – твои рабы умрут от старания, но ничего не выполнят.
Корни лилии отдавали сейчас своим огромным листьям все, что могли. Новый мог вырасти либо вместо какого-то другого листа, либо естественным путем: медленно, набирая размеры по мере развития новых корней. А значит, следовало прямо сейчас проклюнуть на крылатке почку, раскрыть ее в лист – и ждать.
Дабы не мешать повелителю, Шеньшун отступил от края болота, забрался на ближайшую скалу и замер на ней, положив ладонь на рукоять меча и обозревая окрестности. Все-таки он был стражем и всегда в первую очередь думал о безопасности своих богов.
Уже незадолго до сумерек в небе промелькнул дракон, снизился над скалами, закружил сверху. Снизу ящер казался двухголовым – голова Растущего смотрела вниз рядом с головой зверя, а толстая шея дракона все равно была тоньше сильного тела бога.
– Я ждал тебя, учитель, – сказал с высоты Растущий. – Начал беспокоиться.
– Нужно закончить работу, – ответил Повелитель Драконов. – Встретимся завтра.
– У меня родилась предсказательница, – напомнил ученик. – Она освоилась и готова к испытанию.
– Это всего лишь восьмое поколение, Растущий. Так быстро заметного развития проявиться не может. Обождем. Нам и без нее есть что сказать родам в храме Океанов.
– Да, учитель, – не стал спорить молодой бог. – Встретимся завтра.
Двухголовый дракон завершил неторопливый круг вокруг Серой топи и бесшумно заскользил к северу.
Вскоре поднялись в воздух и повелитель со стражем. На мелководье возле главного гнездовья они приземлились уже глубокой ночью. Бог с легким шелестом скользнул к себе в покои. Шеньшун, пробравшись по освещенному светлячками и гнилушками, мягко проседающему под его весом лазу из ветвей в комнаты стражей, забрался в свой жесткий, растерявший траву и мох гамак, который уже давно следовало
Он проснулся, как от толчка, нутром почуяв неладное – и успел перехватить занесенную над лицом руку с ивовой розгой. Вскочил, отпихнул старшего нуара и выхватил меч:
– Никак не уймешься, Хоттаку? Ну, давай, подходи. Чего застыл?
– Взбучку получишь потом, – ответил старший страж. – Идем, повелитель почему-то желает взять тебя с собой.
И вскоре, не успев даже позавтракать, они уже рассекали прозрачное и чистое, без единого облачка, небо, уносясь на юг вслед за Драконом и Растущим, который тоже взял одного из стражей в неведомое пока Шеньшуну путешествие.
Глава двенадцатая
Сахун и Волерика, взявшись за руки, прогуливались с закатной стороны Красных скал. Вечера к концу лета становились все прохладнее, а здесь, в тихом, закрытом от ветра и освещенном закатным солнцем уголке, было тепло и уютно до самой ночи.
– Небо какое ясное, – больше по привычке, нежели из желания исполнить свой долг кормителя, указал Сахун. – И не поверишь, что вчера поливало, как под водопадом. Гроза какая была... Я думал, шатер сдует.
– Да, я тоже испугалась, – признала восьмая предсказательница и крепче сжала ладонь молодого человека. – Как у нас крыша не протекла, даже непонятно. Там ведь только веточки да листья. Почему вода сквозь них не просачивается?
– Ей по веткам и листьям течь проще, чем насквозь пробираться, – пояснил Сахун. – Главное – крышу потолще застелить, чтобы тяжелыми каплями не пробивало. И уклон крутой сделать. Тогда дождь сперва среди стеблей застревает, а потом по ним в стороны струится, а вниз не капает.
– Откуда только ты все знаешь? – изумилась женщина.
– Когда ручей вдалеке от гнездовья чистили, приходилось и шалаши от дождя делать, и корни на обвязку копать, и деревья рубить, – пожал плечами юноша. Рядом с воспитанницей он ощущал себя умудренным жизнью мужем, хотя внешне рожденная Древом выглядела более зрелой и опытной, нежели Сахун. – Коли промокнуть или замерзнуть не захочешь, быстро всему научишься. Тебе, кстати, не холодно?
– Ну, что ты, Сахун, – огладила женщина тунику, плотно облегающую ее красивое и сильное тело. – Теперь мне не страшен никакой мороз.
– Ты еще не видела настоящего холода, – улыбнулся юноша, уже успевший пережить почти два десятка зим, отпустил ее руку и обнял за плечо: – Ничего, к заморозкам мы чего-нибудь придумаем, маленькая моя.
– Нас кто-то ищет, – подняла она голову.
– Ничего не слышу, – отступив, закрутил головой кормитель.
– Ищут, – уверенно повторила Волерика.
– Хорошо, – не стал спорить с ней Сахун. – Тогда пойдем в шатер.
Но едва они вышли из-под укрытия стоящих полукругом камней, как от ручья послышался радостный крик: