Храм пустоты
Шрифт:
Но в моей груди не было покоя.
Вопрос, брошенный на прощание разочарованной собеседницей, жег меня огнем.
Ради чего же умер ШИКИ, заслонивший собой Шики?
Его уже не спросишь.
ШИКИ ушел.
Почему же он исчез?
В обмен на что он выбрал эту долю?
ШИКИ, которому так нравилось видеть сны.
Он спал — почти всегда. Но в ту дождливую ночь он отринул свое существование, свое «я», свои сны. И умер.
Моя половина, с которой я больше никогда не встречусь. Та, которой просто не должно
ШИКИ, который тоже был мной.
Надо успокоиться. Чтобы принять решение надо успокоиться. Может быть, я смогу понять, почему он так поступил, если перелистаю унаследованные воспоминания?
Мои мысли прервал скрип двери.
Кто-то вошел в палату — медленные тяжелые шаги приблизились к койке. Медсестра? Едва ли, ведь время давно уже перевалило за полночь.
Это не может быть посетитель, но тогда кто же?…
В этот момент на горло мне легли жесткие холодные ладони. Стальная хватка сдавила так, что, казалось, в следующую секунду шейные позвонки хрустнут и рассыплются.
Задушенный болезненный вскрик — единственное, что смогла выдавить Шики.
Она не могла дышать. Впрочем, сжатая, точно тисками, шея должна была сломаться раньше, чем удушье убьет ее.
Шики в отчаянии обратила на нежданного врага взор своих невидящих глаз.
Это был… не человек.
Нет, тело оказалось человеческим, то тот, кто сейчас безжалостно выдавливал из нее жизнь, был уже давно мертв. На Шики навалился тяжелый и уже остывший труп, который заставила прийти в движение какая-то непонятная, но явно не человеческая сила.
Шики боролась, изо всех сил вцепившись в стиснувшие, перехватившие горло ледяные руки — но разница в силе была слишком велика.
Более того — разве не этого она втайне желала?
Внезапно разжав пальцы и перестав вырываться, она замерла.
Перестать сопротивляться, дать себя убить… разве это не лучший выход? Ведь в ее жизни все равно не осталось ни крупицы смысла. Зачем влачить существование, если ты даже не в силах ощутить текущую в тебе жизнь? Это гораздо больнее и будет тянуться долго-долго… не лучше ли кончить все разом? Уйти, хлопнуть дверью — не в этом ли высшая мудрость и дальновидность?
Жизнь, энергия и тепло утекали.
Несколько секунд, прошедшие с момента, когда ее начали душить, растянулись в резиновую бесконечность.
Твердые пальцы, в которых не осталось ни следа человеческого тепла, больше похожие на куски дерева, глубоко впились в ее плоть.
В этом убийстве не было человеческих чувств — ярости, ненависти, похоти.
Тупо, бездушно, механически.
Кожа на шее лопнула, и теплые струйки крови внезапно напомнили Шики, что она еще жива.
Но ведь умереть… умереть, как ШИКИ, разве это не значит окончательно отбросить все, что у нее осталось?
Выбросить на помойку? Эта мысль вдруг заставила ее тормозящее, замирающее сознание снова разгореться.
Вопрос, вспыхнувший
Готов ли был бы он умереть так же покорно?
…Как же она не подумала об этом раньше?
Она знала — какой бы ни была настоящая причина его гибели, она заключалась не в тупом безволии и покорности судьбе.
Он никогда не покончил бы с собой по собственной воле.
Ведь смерть — такая одинокая и бессмысленная вещь.
Смерть так темна и неприветлива.
Смерть… да, смерть — последнее место, где бы ей хотелось очутиться.
— Нет.
Словно электрический разряд проскочил по нервам Шики, заставив ее тело ожить, налиться стремительной энергией. Стиснув горло навалившегося трупа, она подогнула колени и уперлась ногой в его живот.
— …Провалиться туда опять?! Да ни за что на свете!!!
Толчок, в который она вложила все свои силы и гнев, отшвырнул мертвеца, точно кусок мяса. Скользкие от ее крови пальцы соскользнули, и он свалился с кровати.
Шики стремительно выскользнула из-под него, ощутив босыми ногами гладкий холодный пол.
Труп опять тупо, по-бульдожьи, попер на нее, загоняя в угол, и снова настиг. Сцепившись, они закружились по темной госпитальной палате. Мертвец был крупным взрослым мужчиной, на две головы выше Шики, и, как она ни сопротивлялась, сдержать напор было невозможно. Она сумела поймать холодные руки, но труп давил и толкал, намереваясь прижать к стене. Госпитальная палата была небольшой, и Шики, отчаянно упираясь, все равно скоро почувствовала спиной бетон. В этот момент решение вспыхнуло, словно молния. Не пытаясь больше пересилить противника, она повернулась так, чтобы позади оказалось широкое окно.
Даже без глаз она могла определить его положение по памяти. И рассчитать падение.
Вопрос был только в том — сколько внизу этажей.
— Неважно! Колебания — прочь!..
Выкрикнув это, словно боевой клич, она выпустила руки мертвеца и прянула назад. С торжествующим урчанием он снова потянулся, чтобы сцапать ее за горло, но Шики действовала быстрее — закинув руку за спину, щелкнула задвижкой и распахнула створку рамы. В следующее мгновение оба противника, снова сцепившись, вывалились из окна.
В первый же миг падения я стиснула голову трупа, словно в броске через себя, и извернулась так, чтобы оказаться сверху. Воздух завыл в ушах. Обострившееся шестое чувство подсказало мне, что земля уже рядом, и, упершись ногами в его грудь, я изо всех сил прыгнула верх и вбок.
Чувства меня не обманули — земная твердь уже готова была встретить нас. Труп врезался в нее спиной, плашмя, с отвратительным хрустом ломающихся костей, а я, отчасти погасив энергию, уже отлетела в сторону. Удар, вращение, кувырок — но, прочертив глубокие борозды и разбрасывая землю и траву, я удержалась на руках и ногах, как приземляющаяся на четыре лапы кошка.