Храм
Шрифт:
Свист стал на краю оврага, прикинул расстояние – не перепрыгнуть. Перебраться по дну тоже никак не выйдет – он и глубины-то не знает. А главное, что стены оврага были почти отвесными.
Он присел на столбик, плюнул в реку.
«Обойти?» — думал Свист. – «Неизвестно сколько времени придется потратить».
Но как-то же дикари, уведшие Пластуна, смогли попасть на тот берег. Может, им веревку перебросили?
Свист поднялся на ноги и принялся обшаривать ближайшие заросли. Почти сразу в густых побегах сочной травы он наткнулся на меховую шапку, мокрую от
Воодушевленный приветом от учителя, Свист принялся прочесывать подлесок, заглядывая под каждый куст. Спустя четверть часа безрезультативных поисков, он все же нашел едва приметный схрон – под кустом, укрытая широкими листьями, нашлась свернутая в бухту веревка.
Охотник вернулся к оврагу, размотал веревку, на конце которой обнаружилась петля. Все тут же стало ясно.
Примерившись, он попытался забросить петлю на столбик по ту сторону оврага – не вышло. Ровно, как и во второй раз, и в десятый. Спустя множество безуспешных попыток петля все же стянулась вокруг столба, и Свист смог перебраться по веревке на противоположный берег. Сперва он хотел спрятать веревку, но как ее было отвязать на той стороне? Так что он просто махнул рукой и углубился в джунгли.
Вскоре тропка, по которой он двигался, вышла на широкую, хорошо утоптанную дорожку. Наконец, он остановился у перекрестка – к основной дороге примыкала малоприметная тропинка, уходящая куда-то на восток вглубь леса. В высокой траве у обочины стоял толстый деревянный столб. На лишенном коры дереве скалились знакомые по ночной стоянке лики.
Очевидно, это был некий указатель направления или отмечающий важный поворот ориентир. Охотники Дома так же ставили камни–путевики, что бы легче было ориентироваться в лесу.
Пока Свист решал, куда ему следует направиться – дальше на север или свернуть, со стороны маленькой тропки послышались голоса. Через несколько десятков метров тропинка, изгибаясь, круто забирала вправо, к югу, так что увидеть, кто там идет Свист не мог. Но, кто бы то ни был, вряд ли он будет дружелюбным по отношению к непрошенному гостю, запросто разгуливающему по здешним угодьям.
Решив не рисковать, оставляя у себя за спиной возможного врага, Свист юркнул в тень низких кустов, где и затаился.
К столбу–указателю вышли двое.
Сидя в зарослях, Свист смог хорошенько их рассмотреть. Как и те, которых прикончил Орех, эти двое носили звериные шкуры, прошитые грубыми нитками и схваченные на талии веревочным кушаком. Головы выскоблены, а на лбу у каждого имелась отметина – синий змей, ползущий от переносицы к макушке.
У этих двоих даже самопалов не было – только копья, топор, да странная разрисованная трубка. На поясе того дикаря, что повыше, висела объемистая кожаная сумка – наверняка для добычи.
— Сегодня меньше, чем обычно, — прогудел долговязый.
— Я говорил, надо было еще немного подождать, может день–другой. Тогда и улов был бы лучше, — у второго недоставало
— Змей Ручья меня подгонял, — зло скривился высокий дикарь. – Говорит: Тайра, а почему ты давно слез не носил, или Змей тебе уже не владыка? Сам знаешь, чем такие разговоры заканчиваются. Не хочешь, а побежишь в лес за добычей, в каменную дыру нос сунешь, только бы не слышать от шамана слов таких.
И добавил после паузы.
— Спасибо тебе, что со мной пошел.
— Сочтемся, — улыбнулся тот, что пониже.
Они свернули на главную дорогу и зашагали на север. Шли спокойно, без всякой опаски. Охотник выждал еще немного и, осторожно выбравшись на тропу, двинулся вслед за разговорчивыми варварами, готовый чуть что прыгнуть в кусты.
Дикари о чем-то переговаривались, но с такого расстояние разобрать слова было никак невозможно. Наконец, они покинули основную дорогу, свернув куда-то на запад, у такого же столба, как и прошлый.
Свист подождал, пока перестанет качаться задетая аборигенским плечом ветка, и приблизился к развилке. Почти затоптанные, следы говорили, что отряд, за которым он гнался, ушел вперед. Но близился вечер, а это значит, что парочка, за которой Свист крался последний час, должна спешить к ближайшему Убежищу.
Поколебавшись немного, Свист свернул вслед за двумя дикарями, надеясь, что они выведут его к безопасному месту для ночевки.
Остаток пути пришлось проделать чуть ли не ползком, то и дело таясь в лесном разнотравье, под аккомпанемент разгулявшихся к вечеру сверчков.
Его расчет оказался верным, тропинка вышла к маленькому пруду, на берегу которого круг охранных валунов дал приют двум людям. Свист поглядел на дикарей через целик винтовки, ловя мушкой бритую голову. Но передумал – неизвестно, сколько в окрестных лесах засело бритоголовых, а звуки выстрелов точно их переполошат так, что о дальнейшем продвижении можно будет забыть.
Осторожно, стараясь не шуметь и поминутно замирая, охотник пополз в обход озера, чтобы зайти с другой стороны Убежища. Спустя какое-то время он оказался за спиной отдыхавших в безопасности дикарей.
Вечер планомерно стирал краски, окуная Нижний Лес, пруд и тропу во тьму. Только камни волшебной препоны едва заметно светились. Дикари ужинали, до Свиста долетел запах чего-то съестного, и негромко переговаривались между собой. О чем они говорят, охотник вслушиваться не стал – некогда.
Свист вынул нож – старый, зазубренный, он скорее был надежным инструментом и помощником, нежели оружием. Пригнувшись, охотник почти бегом преодолел оставшееся до убежища расстояние. Вскочив на покатый валун, Свист бросился на ближайшего дикаря, полоснув того ножом по лицу. Истошно заверещав, бритоголовый закрыл изуродованное лицо руками, сквозь пальцы обильно текла кровь. Товарищ раненого вскочил на ноги, и дернулся было к копью, что стояло рядом. Свист настиг его, сбил с ног, прижал к земле, навалившись всем весом, и несколько раз вонзил нож тому под ребра. Дикарь испустил дух, продолжая тянуться к древку.