Храм
Шрифт:
Свиста передернуло. Немногим больше полутора сезонов тому назад он сам вот так бродил по Дому собственной тенью, налетая на прохожих и считая лбом углы. Охотник вспомнил, с каким трудом давалась даже самая легкая мысль, словно продираясь через вязкую патоку – приходилось прилагать неимоверные усилия. «Словно душа в болоте тонет», — метко описал это состояние Пластун.
Свист посмотрел на Крепыша. Тот, увидев новенького, споткнулся на ровном месте. Юноша появился тут не так давно, месяца четыре назад, и память о Беспамятстве была еще слишком свежа в нем.
Они
Навстречу им, покинув место за столом, шел высокий, сухопарый человек, одетый в длинные серые одежды с красными накладками на отложном воротнике. Правильными чертами смуглокожего лица, прямым носом и волевым подбородком он напоминал Свисту статую, которую тот видал в одном из заброшенных дворцов на юге.
Человек–статуя заговорил, обнаружив глубокий и в тоже время вкрадчивый голос.
— Вернулись! — встречающий развел руки в гостеприимном жесте.
— Здравствуй, Ведун, — Орех сдержанно ответил на объятия, хотя и был заметно обескуражен таким приемом.
На миг полы одеяния Ведуна распахнулись, и Свист заприметил белую рукоять длинного ножа в кожаных ножнах. Ему показалось это странным раньше Ведун (да и другие кто в лес на промысел не ходил) никогда не носил оружия.
— Как успехи? – спросил Ведун.
— Парочка имеются, — Орех теребил правый ус. – Давай, что ли пойдем к алтарю, а то Свист уже который день мерцала носит, даже жаловаться начал.
— Да–да конечно, — кивнул Ведун. – Нельзя долго с ними рядом находиться. Идемте скорее.
Охотники шли следом за Ведуном, поднимаясь все выше по крутым лестницам, пока не оказались возле низкой дверцы. Небольшие размеры с лихвой компенсировались толщиной цельнометаллической преграды. А декоративные заклепки в купе с круглой ручкой–воротом посередине, придавали дверце совсем уж несокрушимого облика.
— Давайте свои мерцала, — сказал Ведун. – Дальше я пойду один.
Охотники переглянулись, но спорить не стали и полезли в свои мешки, рюкзаки и сумки. Вскоре коморка у бронированной дверцы озарилась мягким светом. Синие и зеленые сполохи побежали по древним стенам, игрой теней оживляя чудом сохранившиеся фрески. В руках Свиста оказались небольшие, размером немногим больше кулака взрослого мужчины, предметы – светящиеся изнутри полусферы и капли. Зеленый шар как бы стесан с одной стороны, полированные бока другого, что светился сочным синим светом, казалось, вздулись, взявшись искристыми волдырями. От мерцал поднимался переливающийся радужными всполохами дымок.
Свист не первый раз приносил в Дом мерцала, но каждый раз он так и не мог понять, теплые они или скорее холодные, твердые или все же упругие. Веса они практически никакого не имели, но крепкими были, что твоя скала. Найти эти странные вещицы можно было в развалинах, которых с лихвой хватало в долине. Охотники тем и занимались
Добытые трофеи отдавать не хотелось. Свисту пришлось сделать над собой небольшое усилие и все же положить мерцала в подставленный Ведуном жестяной лоток.
Собрав добытое охотниками, Ведун крутанул железное колесо–запор на двери и исчез под низким сводом. Гулко ухнула, закрываясь, тяжелая дверь.
— Хм, говорят Отец, бывало, разрешал идти с ним, мерцала менять, — ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Свист.
— Только Ведуну, — разгладив усы, отозвался Орех. – Остальные впустую хвастались.
— А как это, мерцала менять? – спросил Крепыш, переводя возбужденный взгляд с одного охотника на другого.
Мужчины одновременно пожали плечами.
Дважды Свист видел сон о том, как происходит смен мерцал, и хотя у каждого, кто жил в Доме, была своя версия на сей счет, охотник верил именно в свой вариант: Ведун поднимется по узкой лесенке, выйдя под купол, который венчал левую пирамиду. Через дыру в потолке посмотрит на небо, налившееся к ночи тяжелой синевой. Он сложит мерцала посередине комнаты, прямо под дырой, где на полу нефритовый узор образует хитросплетение линий, похожее на изломанную восьмиконечную звезду. И пойдет Ведун слева направо вдоль стен, останавливаясь у известных лишь ему изразцов. Шептать что-то и нажимать на глаза резных чудишь и причудливые завитки узоров. По мере его пути нефрит на полу начнет светиться. Ядовито–зеленые хлопья потянутся к небу. Больше, быстрее, вот уже снизу–вверх идет светящийся снег. Потом последует короткая, беззвучная вспышка и мерцала исчезнут.
Крепыш почесал стриженый затылок.
— Неужели Отец не рассказывал тебе о смене? – удивился Крепыш. – Толкуют ты был с ним очень близок.
Свист дернул подбородком.
— Да уж был…
Парень быстро смекнул, что затронул неподходящую тему и быстро повел разговор о другом:
— А у вас такого не бывало, что отдавать мерцала не хочется? – смутившись, спросил он.
— Почти всегда, — успокоил его Орех. – Особенно, когда несколько дней носишь их с собой.
— Отец рассказывал, что это называется «породниться с мерцалом» и что именно этого боятся нужно пуще ночных тварей.
Парень с опаской поглядел на свои руки, минуту назад державшие добычу.
— Угу, — неопределенно ответил Орех.
Едва слышно скрипнув, открылась металлическая дверца.
— Будем ждать утра, — заявил Ведун. – Это был достойный улов, можем ожидать богатой награды. От всех нас, простых жителей Дома, я…
— Не забудь только, кто бирюльки на себе притащил, — напомнил Орех.
— Конечно! – всплеснул руками Ведун. – Я отберу для вас лучшее…
— Нет! – резко прервал того Орех. – Охотники всегда берут, что им причитается. Сами! Никто нам не указ, что брать, а что нет. Никогда мы не жадничали, лишнего у общины не возьмем, за что и уважают.