Храм
Шрифт:
— Да так. Светолюб с Дроздом немного не поняли друг друга, — отмахнулся Свист.
— А что конкретно произошло?
Свист подумал, но так и не нашел причин скрывать свое участие в этом инциденте.
— Дрозд… еще не окреп в своей вере в Светоносца, а Светолюб потребовал от него ускорить этот процесс.
— Это как? – не унимался Сонный.
— Это так, что еще не все безоговорочно приняли картину мира, которую предлагает нам Ведун.
Сказав это, Свист подумал, что Ведун даже не предлагает эту картину, а всеми силами навязывает ее. Охотник нашел это, лично для себя, оскорбительным:
«Почему
— А ты сам принял-то? – Сонный оторвал охотника от размышлений.
— Пожалуй, что нет.
Свист немного подумал и еще раз повторил, на этот раз увереннее.
— Нет.
— Стало быть, эта картина у тебя есть своя собственная? – предположил попутчик.
Свист притих задумавшись.
«Ведун с Пластуном верят в Светоносца, Скальник верит в Ореха, а тот в себя и свои силы, наверное? Во, что же верить мне?».
— Каждый во, что-то верит, — уклончиво ответил Свист.
— Но конкретно ты, во что веришь? – Сонный явно не желал так просто оставлять этот вопрос.
— Я верю в свободу выбора. Вот захочу, и оставлю тебя на этой тропинке одного, вот тогда и узнаешь, какая у охотников картина мира, — огрызнулся Свист.
Он не нашел ответа на этот, казалось бы, очень простой вопрос, и это сильно его раздосадовало, прямо даже зубами скрипнул.
Попутчик, ошарашенный резким ответом, на время притих, молча шагая рядом.
— Вот Дрозд, молодой такой охотник, верит в то, что Отец был посланником настоящего Бога, а Светоносец – это выдумка Ведуна, — после паузы заметил Свист.
— Отец был великим человеком, это знаю даже я, хотя мне и не посчастливилось быть лично с ним знакомым, — во все той же осторожной манере как бы согласился Сонный.
Они как раз миновали развилку, на обочине которой зарастал мхом валун–путевик.
— Когда Отец был жив… был с нами, я верил в него. В его мудрость, справедливость и заступничество, — в первую очередь себе признался Свист. – Он руководил не только людьми, но и жизнью Дома вообще. Он давал нам ответы на вопросы, когда его не стало вопросы стали настоящей бедой… Если прикинуть, то, наверное, Дрозд ближе других к истине – Отец мог быть кем-то большим.
— В смысле, что Отец – посланник создателя нашего мира?
— Ну да.
— Может быть. Наверное, каждый Создатель должен послать своего пророка или сына. Пожалуй, по–другому не могут.
— Кого послать? – слово было очень знакомым, но только Свист пробовал нащупать его смысл, как тот ускользал от него.
— Да так, — по выражению лица попутчика, Свист понял, что тот о чем-то крепко задумался.
Два дня пути пролетели довольно быстро.
Сонный оказался приятным собеседником и толковым попутчиком – делал, что велят, ловко и быстро справляясь с поручениями. Вперед не лез и позади не болтался – при прочих обстоятельствах из него вышел бы отменный охотник.
«Со всеми бы так путешествовалось, как с ним», — пожелал Свист, проникнувшись неподдельной симпатией к кряжистому напарнику.
— Перед тем, как идти к Ложному Дому, сделаем крюк до ближайшей
Они как раз остановились передохнуть на поросшем сочной травой берегу маленькой речушки, размеренно несшей свои зеленые воды куда-то вглубь леса. Где-то в камыше возилась выдра, две белки гоняли друг дружку по стволу старого ясеня – место как раз для привала.
— Зачем? – удивился Сонный, ломавший на две части краюху хлеба.
— Ну, а ночевать где мы будем, не возвращаться же в ту нору, где мы провели эту ночь. Далековато.
— Останемся в новом Доме, — словно что-то само собой разумеющееся, предложил Сонный.
Свист скорчил скептически гримасу. Он до сих пор не верил в то, что Сонный взаправду сможет оживить пирамиду. Возможно, надеялся, эдак тайком, вполсилы, но по–настоящему не верил. На протяжении этих двух дней, пока они месили топкую грязь залитых водой тропинок, охотник размышлял над тем, почему он пошел с Сонным. Вскоре Свист понял, что надежда на удачный исход их мероприятия оказалась самоценной, что надеяться было так же приятно, как и верить.
«Прогуляюсь, от меня не убудет», — убеждал себя Свист.
— Поверь мне, Свист. Да и потом, зачем мы тащились сюда, если не за тем, чтобы оживить Ложный Дом? В конце концов, я хотя бы раз тебя подводил? – с усмешкой спросил Сонный.
Свист только руками развел в шутливом жесте – нет, мол, за все те долгие годы нашего знакомства – ни разу.
— Тогда чего попусту время тратить?
Свист искоса глянул на товарища и явственно почувствовал – Сонный абсолютно уверен в исходе их предприятия, и говорит совершенно искренне. Наверное, это свойства мерцала все чаще дают о себе знать.
— Будь по–твоему, — махнул рукой десятник.
Сонный подхватил свою поклажу.
— Долго еще?
— Часа два, не больше.
— Тогда в путь, — воодушевленно сказал Сонный и первым направился в сторону опушки.
Свист глянул ему в след. Со спины фигура напарника уже не казалось такой нескладной: невысокий и кряжистый, с широкими плечами и крепкими руками, сейчас он скорее походил на Ореха, нежели на нерасторопного новичка, которого обнаружил когда-то Свист.
Не знай Свист точного расположения Ложного Дома, напарникам не мудрено было и проскочить мимо цели. Пирамида, раза в два меньшая их родного обиталища, вставала среди густого бурелома, где лес вплотную подступил к древним стенам, окружил, спрятал от посторонних глаз. Если тщательно не приглядываться, пирамида смахивала скорее на крутой холм, чем на рукотворное сооружение – так густо она заросла мхом и вьющимися растениями.
Свист глянул на напарника и тихо сказал:
— Давай за мной, только осторожно.
И первым полез через рухнувшее некогда дерево.
Пробирались очень осторожно, отчего расстояние, которое покрывалось за считанные минуты, отняло у них более четверти часа. В некотором роде Свист даже обрадовался столь захламленным подступам к пирамиде – можно быть уверенным, что медведь или другой крупный зверь там себе берлогу не устроил.
У самого входа люди замешкались. Портал был до половины перекрыт стволами давно упавших деревьев, так что напарникам пришлось ужами протискиваться внутрь.